Но это были не разбойники и не убийцы.
На пороге стояла мама с испуганным лицом и соседка тётя Валя.
— Лёва, что случилось? — быстро спросила мама.
— Ну я же говорила! — радостно сказала соседка.
Как я потом узнал, маму с работы вызвала по телефону именно она, тётя Валя.
— А я, понимаешь, Марин, слышу, воду кто-то льёт, — радостно хохоча, приговаривала тётя Валя, пока мама с хмурым видом следователя по особо важным делам осматривала место происшествия.
— Так! — грозно сказала мама, осмотрев комнату.
— И льёт, и льёт, — продолжала тётя Валя. — Я думаю, чего это ты… может, стирку устроила? Или купаешь своего? Потом думаю, нет, не может быть, я же видела, как ты на работу уходила… А он главное дело льёт, льёт… Я из ванной-то слышу! Ну, нахалёнок! — радостно говорила тётя Валя, с видом победителя усевшись в кресло.
— Так! — сказала мама, осмотрев кухню.
— Потом ещё слышу, прям какой-то налёт! Ну точно налёт! Кастрюли на кухне падают, вёдра гремят… И всё больше, больше… Не иначе, думаю, парень твой хулиганит… Выглянула — точно, льёт! С балкона! Ну, нахалёнок! — тётя Валя совсем развеселилась и начала мелко и заливисто хихикать.
— Ты зачем это сделал? — тихо спросила мама.
— Не знаю! — так же тихо ответил я.
— А я знаю! Ты осёл! — громко и чётко сказала мама.
Тут тётя Валя как-то осеклась, перестала хихикать и начала меня испуганно увещевать.
— Ты, Лёва, уже не маленький, — ласково говорила она, с испугом поглядывая на маму. — Ты уже должен понимать. А если бы ты на милиционера попал? Или на старенького дедушку?
— Знаешь что, Валь, — решительно сказала мама. — Ты иди. Спасибо тебе за всё. Спасла нашу квартиру от потопа.
— Да что, я ничего. Ремонт недавно был, я и подумала: вдруг зальёт… — каким-то ослабевшим голосом сказала тётя Валя. — Я просто так. На всякий случай.
Видно, тётя Валя серьёзно опасалась за мою жизнь и не решалась уйти сразу.
— Ну вот, — грустно сказала она. — Такой концерт вот получился по заявкам радиослушателей.
…Когда она ушла, несколько секунд мы с мамой стояли в тишине.
— Лёва! — сказала мама, разрубая воздух ладонью. — Будь добр! Объясни мне пожалуйста. Чётко и ясно. Что означает. Твоё поведение.
Я пожал плечами.
— И это всё? — леденящим душу голосом спросила мама.
— Мама, — убедительно сказал я, даже сам поразившись про себя своей убедительности. — Ну как я могу объяснить тебе то, что объяснить в принципе невозможно?
— А вот будь добр! — заорала мама. — Вот уж постарайся пожалуйста объяснить!
— Ты взрослый человек! — кричала мама. — Отвечай за свои поступки! Или хотя бы возьми тряпку и немедленно вытри пол!
Я стал ползать по полу, хлюпая носом.
Мама вдруг присела на корточки, взяла меня за подбородок и подняла моё лицо к свету.
— Лёва, — сказала она. — Я ещё раз спрашиваю: ну что с тобой происходит? Одно безобразие за другим. У меня же сердце не каменное. Звонит соседка. Мне было плохо, честное слово. Меня валокордином отпаивали. Я мчусь к тебе через весь город. Я пять лет жизни потеряла, наверное, за этот час. А тут какая-то ерунда. Льёт воду из окна, как в шесть лет. Или вчера… Два часа бегала искала по всей Красной Пресне. Думала, тебя цыгане украли.
Мама смотрела на меня внимательно и напряжённо.
Наверное, она думала, что я понемногу начинаю осознавать всю тяжесть совершенного мною проступка. И проникаюсь горьким чувством ответственности за содеянное.
Мне хотелось сказать, что мне уже не шесть лет, что я прекрасно пониманию разницу между баловством и нормальным поведением, что я не играл и не валял дурака, а изучал свойства льющейся воды и другие её чудесные качества, что возможно после этого дня я стану биологом, химиком, моряком, механиком фонтанов или фокусником, но ничего этого я сказать не успел.
Потому что мама не выдержав моего молчания задумчиво произнесла:
— Уж лучше бы ты во дворе что ли погулял…
— Но ты же сама сказала, что я под домашним арестом! — чуть ли не закричал я.
Мама покраснела. Вернее сказать, залилась краской.
Трудно сказать, что бы случилось в следующую секунду.
Но тут снова раздался звонок в дверь.
— Так! — сказала мама. — Это за тобой милиция пришла. Но учти, я тебя на поруки не возьму…
Ни жив ни мёртв я открыл дверь.
На пороге стоял улыбающийся дядя Юзя из Харькова, со своим маленьким чемоданчиком командировочного.
— Ура! — сказал он. — А вот и я! А где же крики восторга? И почему вы такие мокрые от слёз? И почему взрослые дома в такое неурочное время?
Мама неожиданно всхлипнула. Видимо появление дяди Юзи из Харькова стало последним завершающим ударом по её нервной системе.
— Мариночка, деточка, ты что? — ласково расстроился дядя Юзя. — Какие проблемы? Трубу прорвало? Сейчас починим!
— Вот его прорвало… — всхлипывая, мама ткнула пальцем в меня. — Вот его надо починить…
Дядя Юзя задумался и после недолгой паузы свирепо произнёс:
— Ну что ж! Надо значит надо!
…И когда мама рассказала ему обо всех моих прегрешениях, он снял плащ, повесил беретку, и начал распаковывать чемодан:
— Марина! — спокойно говорил дядя Юзя, бережно вынимая из чемодана электробритву «Харьков», одеколон «Тройной», кисточку для взбивания пены и запасной станок с коробочкой бритв «Балтика» на случай, если электричество отключат и побриться будет нельзя. Было такое ощущение, что дядя Юзя приехал к нам исключительно бриться или кого-нибудь брить.
— Марина! Ты драматизируешь ситуацию! Да, я понимаю, лить воду с балкона это свинство. Но это свинство лишь для взрослого человека, которому надо делать уроки. Для растущего организма, которому не надо делать уроки, это практически алес нормалес. Может, он решил изучать свойства воды? Может, он у тебя станет химиком? Биологом? Или на худой конец фокусником? Откуда ты знаешь?
— Он станет балбесом! — отрезала мама. — А почему ты не предупредил меня, что приезжаешь?
— Я предупредил! — удивился дядя Юзя.
— Ты прислал телеграмму, что приедешь девятнадцатого.
— Нет, девятого!
— Ну тогда я ничего не понимаю!
— Это ошибка на почте! — разволновался дядя Юзя. — Я выведу этих мерзавцев на чистую воду!
— Не надо! — испуганно сказала мама. — Никакой чистой воды! На десять дней раньше, какая разница? Значит, я очень удачно примчалась с работы. Сейчас будем крутить котлеты.
— А мясо есть? — обрадовался дядя Юзя.
