– Не знаю я никакого Остина Куленса.
– Крупный мужчина, – продолжал Мейсон, – примерно шести
футов роста, лет сорока, на руке большой перстень.
– Я его не встречал.
– Он был здесь, задавал вопросы о Джордже Тренте и говорил о
камнях, которые тот вам оставил.
– Его здесь не было. Сюда никто такой не приходил.
– Думаю, это неправда, – спокойно произнес Мейсон.
– Вы хотите сказать, что я вру?
Мейсон холодно улыбнулся:
– Давайте скажем, что вы немного ошибаетесь.
– Ну что ж… Я не вру и не ошибаюсь. Раз уж вы смогли сюда
войти, то без труда найдете выход. И вам лучше поторопиться, пока вы еще можете
выйти сами.
– Я смотрю, у вас хорошее радио, – пропустив последнюю реплику
мимо ушей, сказал Мейсон.
– Да, мне оно тоже нравится, – пробурчал Голдинг.
– Может, послушаем какую-нибудь музыку?
– Это вам не магазин, и я не продавец-консультант, –
огрызнулся хозяин заведения.
– Я спросил об этом, – продолжал Мейсон, – потому что
заметил, что оно настроено на полицейскую волну. Возможно, вы слышали сообщение
о том, что Куленса убили.
– Не понимаю, о чем вы говорите.
– По дороге сюда Куленс сделал один телефонный звонок.
Возможно, это как-то изменит сложившуюся ситуацию.
– Вы не в своем уме! – воскликнул Голдинг.
– Конечно, я могу понять вашу позицию. Владея таким
заведением, вы не слишком-то хотите привлекать всеобщее внимание. И вы бы
предпочли, чтобы полицейское расследование вас не коснулось.
– Ну-ну, уже интересно. – Голдинг прищурился. – Вы поете
соло, но не думайте, что я спою с вами дуэтом.
– Но если бы вы проявили хоть капельку дружелюбия, мы могли
бы все с вами обсудить. Если же нет, я могу позвонить своему приятелю, сержанту
Голкомбу из отдела по расследованию убийств, и кое-что ему рассказать. Он
недавно обвинил меня в укрывательстве информации, так что сейчас мне это очень
бы помогло.
– Давайте, – хмыкнул Голдинг. – Звоните хоть самому
президенту, меня это не волнует.
– Нет, – задумчиво произнес Мейсон. – Вполне хватит и одного
Голкомба. Он заявится сюда и примется задавать вопросы… Не только вам двоим, но
и вашим посетителям в игровом зале. Возможно, они видели, как Куленс входил
сюда.
Человек за столом молча уставился на Мейсона.
– Не слишком-то приятно будет, а? – усмехнулся адвокат.
Голдинг смочил кончиком языка пересохшие губы, нервно
перевел взгляд с Мейсона на сидевшую рядом с ним женщину и заявил:
– Он просто блефует.
– Возможно, он и блефует, – задумчиво произнесла женщина. –
Но пока что все козыри у него.
– Спасибо, – сказал Мейсон, не сводя взгляда с Голдинга.
– Не благодарите меня, – ответила Ева. – Благодарите свою
удачу. Вам бы стоило попробовать сыграть в рулетку. Похоже, вам сегодня везет.
– Хорошо, мистер Мейсон, он был здесь, – заговорил Голдинг.
– Хотел меня видеть. Ворвался и начал обвинять меня в том, что я взял у Джорджа
Трента какие-то бриллианты. Я сказал ему, что он идиот и что Джордж Трент уже
два месяца как не был тут. Мы какое-то время еще поспорили, а потом он просто
встал и ушел.
– И это все? – спросил Мейсон.
– Все.
– Это совсем не соответствует той информации, которая есть у
меня.
– Ну что ж, – осклабился Голдинг, – давайте послушаем вашу
историю.
– Куленс выяснил, что у вас находятся камешки, которые вы
взяли у Трента. Он сказал вам, что Тренту они не принадлежали. Разгорелся спор:
имеете ли вы на них какое-то право, если у Трента на них никаких прав не было.
Вы соврали, что Трент заложил бриллианты за шесть тысяч. Куленс предложил вам
выкупить их за три тысячи, но вам это не понравилось. Тогда он объяснил, что у
вас могут появиться серьезные проблемы, и все по той же причине: камни Тренту
не принадлежали. Вы не хотели, чтобы против вас завели дело, и поэтому взяли
деньги и передали Куленсу камни. Куленс ушел от вас, а потом его кто-то убрал.
– Где вы начитались таких сказок? – поинтересовался Голдинг.
– Птичка на хвосте принесла.
– Иногда на птичек открывается сезон охоты.
– Вы хорошо стреляете?
– Возможно, – угрожающе ответил Голдинг.
– Билл! – воскликнула женщина. – Заткнись!
– Кто-то открыл сезон охоты на Куленса. – Мейсон уставился
на свою сигарету.
Голдинг хотел было что-то сказать, но Ева Танис его
опередила.
– Заткнись, Билл Голдинг! – крикнула она. – Ты чертовски
много болтаешь!
– Или недостаточно много… – заметил Мейсон.
– Так или иначе, он уже сказал все, что хотел, – ответила
женщина. – Вы услышали нашу историю… Нам больше нечего добавить.
– В вашей истории не все сходится.
– Тогда попробуйте подумать еще раз, – сказал Голдинг.
– Вы испугались, когда услышали о смерти Куленса. И решили,
что все будет в порядке, если никто не узнает, что он был здесь. Вы уже успели
проинструктировать своих служащих, но не ожидали, что все откроется так скоро.
Когда я предложил привести сюда полицию, чтобы они поговорили с вашими
посетителями, вы поняли, что крепко влипли. Поэтому решили наконец признать,
что Куленс все-таки был здесь, но ничего больше. И вы думаете, что с вами никто
не сможет поспорить.
– Это ваша история, – ответил Голдинг. – Я уже рассказал вам
свою и могу повторить ее еще раз. Если вы будете продолжать на меня давить, вам
придется несладко.
– Учитывая то, как у вас все организовано, тут любому может
прийтись несладко, – усмехнулся Мейсон, махнув рукой в сторону игорного зала.
– Почему бы вам, мальчики, не помириться? – Ева придвинулась
ближе к Мейсону.
– Я-то не против, – заулыбался адвокат. – Но хочу получить
что-то и в ответ.
– Хорошо, считайте, что вы выиграли.
– Вы были здесь, когда Куленс пришел? – спросил Мейсон,
поворачиваясь к ней.
– Нет.
– А кто был?
– Не знаю. Билли, тут был кроме тебя еще кто-нибудь? –
спросила она у Голдинга.
– Никого, – заявил тот с триумфальной улыбкой. – Только
Куленс и я.
