– Мы же говорили, чтобы тут не было никаких посетителей!
– Он просто постучался, – попытался оправдаться полицейский.
– Я бы не впустил его внутрь.
– Ну так не разрешай ему больше стучать! – буркнул человек и
направился обратно к палате.
Полицейский задержал Мейсона в коридоре.
– Миссис Брил, не отвечайте ни на какие вопросы, пока они не
впустят меня внутрь, – дождавшись, пока детектив откроет дверь, прокричал
Мейсон достаточно громко, чтобы его было слышно в палате.
Дверь захлопнулась.
– Ну и настырный же ты тип, – покачал головой полицейский,
сурово взглянув на Мейсона.
– Да нет, я совсем не такой, – улыбнулся тот и предложил
офицеру сигарету.
Полицейский сначала помешкал, но потом сигарету все-таки
взял. Он закурил и мотнул головой в сторону лифта:
– Давай-ка ты отсюда.
– Я лучше подожду здесь. – Мейсон снова улыбнулся.
– Это ты так думаешь.
– А ты охраняешь палату. Какая тебе разница, что происходит
в коридоре?
– Тебе здесь делать нечего.
– Я так не думаю.
Офицер молчал – видимо, обдумывал сложившуюся ситуацию. Из
палаты снова послышались раздраженные крики. Через несколько секунд сержант
Голкомб распахнул дверь и рявкнул:
– Ладно, Мейсон, заходите!
Адвокат подмигнул стражу у двери и прошел в палату.
Стенографист сидел за маленьким столиком, приготовившись к
записям, блокнот лежал перед ним. Ларри Сэмпсон, представитель окружного
прокурора, топтался у кровати, засунув руки в карманы. У окна скучал доктор
Гиффорд. Рядом с ним стояла рыжеволосая кареглазая медсестра довольно пышных
форм. Лицо ее выражало непоколебимую решительность. На кровати, невозмутимо
взирая на окружающих, лежала миссис Брил с забинтованной головой. Ее сломанная
нога была подтянута вверх специальным приспособлением с грузом.
– Джентльмены, я повторю еще раз, – заговорил доктор
Гиффорд. – Эти споры нас никуда не приведут. У моей пациентки сильнейшее
нервное потрясение. И я не позволю вам вредить ее здоровью, задавая глупые
вопросы и попросту издеваясь.
– Бросьте, доктор! – поморщился сержант Голкомб. – Никто над
ней не издевается.
– Если я только замечу что-нибудь подобное, – предостерег
Гиффорд, – допрос сразу же прекратится.
Сара Брил улыбнулась Мейсону. Это можно было назвать улыбкой
лишь с большой степенью условности, учитывая, что у нее была забинтована
голова, а половина лица распухла и посинела от удара об асфальт.
– Доброе утро, мистер Мейсон, – сказала женщина. – Я хочу,
чтобы вы были моим адвокатом.
– Я уже понял.
– Меня обвиняют в убийстве, – продолжала миссис Брил. – И я
отказалась делать какие-либо заявления, пока здесь не будет моего адвоката.
– Вы отдаете себе отчет, миссис Брил, – вмешался сержант
Голкомб, – что ваш отказ признавать предъявленные вам обвинения…
– Позвольте мне, сержант, – перебил его Ларри Сэмпсон. –
Постараюсь объяснить еще раз вам и, уж конечно, мистеру Мейсону, что цель этой
беседы никак не связана с тем, чтобы заставить миссис Брил в чем-либо
признаться. Собранные доказательства уже сами по себе дают нам законное
основание, чтобы обвинить ее в убийстве первой степени. Но если она сможет
каким-то образом все объяснить, мы снимем обвинение. Мы просто даем ей
возможность избежать огласки и публичного обвинения.
– Чепуха! – ответил Мейсон. – Они всегда так говорят, миссис
Брил. Если уж они повесили на вас убийство первой степени, только чудо заставит
их от вас отвязаться. А вся эта затея с тем, чтобы якобы дать вам возможность
все объяснить, придумана только для того, чтобы заставить вас говорить и
загнать в ловушку.
– Если ты и дальше будешь продолжать умничать, то сразу же
вылетишь отсюда! – прошипел Голкомб Мейсону, заметив, что Сэмпсон потерял от
удивления дар речи.
– Я имею право видеться с клиентом, – спокойно сказал
адвокат. – Давать ей советы – это моя работа. И этим-то я как раз и занимаюсь.
– Советуете ей не отвечать на вопросы? – поинтересовался
Сэмпсон.
– Совсем нет. Я просто объяснил суть вашего предложения. А
моя клиентка может делать то, что считает нужным. Тем не менее я считаю своим
долгом предупредить ее, что не следует отвечать ни на какие вопросы. И что
можно прервать все это, если миссис Брил себя плохо чувствует, и продолжить
после того, как она переговорит со мной.
– То есть после того, как вы проинструктируете ее, как надо
отвечать, – ехидно заметил сержант Голкомб.
– Я имел в виду только то, что сказал, – отозвался Мейсон.
– Джентльмены, – заговорила миссис Брил, – не будем спорить.
Я собираюсь сделать заявление. Я просто хотела, чтобы мой адвокат присутствовал
при этом.
– Так-то лучше, – заулыбался Сэмпсон. – Вы умная женщина и
понимаете, какой вред вам могут нанести имеющиеся доказательства, если вы
ничего им не противопоставите.
– Я абсолютно уверена, что вы не знаете, о чем говорите,
когда упоминаете какие-то там доказательства.
– Миссис Брил, я собираюсь быть с вами честным и скажу
правду, даже если она покажется вам жестокой. Поверьте, я стараюсь ради вашего
же блага. Когда прошлой ночью вас сбил автомобиль, в вашей сумочке лежал
револьвер 38-го калибра. Полиция провела баллистическую экспертизу. Эксперты
сделали микрофотографии пули, выстреленной из этого револьвера. Потом
исследовали пулю, извлеченную из тела Остина Куленса. Ее тоже сфотографировали.
Обе пули сравнили под мощным микроскопом, и выяснилось, что это не просто
идентичные пули – они были выстрелены из одного и того же оружия. Другими
словами, миссис Брил, Остин Куленс был убит из того револьвера, который прошлой
ночью нашли в вашей сумочке.
– Молодой человек, – заговорила миссис Брил, сурово взглянув
на Сэмпсона. – Вы уверены, что пистолет нашли именно в моей сумочке?
– Абсолютно уверен, – заявил тот. – Сумочка лежала рядом с
вами на дороге, когда…
– Но это еще не значит, что сумочка принадлежала именно мне,
– заметила миссис Брил. – В то время я была без сознания. Вы же не хотите
сказать, что я виновата в том, что эту сумочку нашли рядом со мной. Я не знаю,
кто ее туда положил.
Мейсон усмехнулся и подмигнул доктору Гиффорду.
– И после этого вы все еще думаете, будто эта женщина не в
себе и не может отвечать на вопросы? – злобно пробурчал сержант Голкомб,
обращаясь к доктору.
Ларри Сэмпсон немного помедлил, затем направился в угол
палаты и взял со стула кожаную сумочку с ручками в виде двух металлических
колец.
