– Миссис Брил, я собираюсь показать вам одну сумочку. И я
собираюсь спросить, ваша ли это сумочка. – Он с решительным видом вытянул
вперед руку с сумочкой.
Миссис Брил равнодушно ее осмотрела.
– Кажется, у меня когда-то была похожая сумочка. Но я не
уверена. В любом случае, молодой человек, я не могу точно сказать, моя ли она…
Понимаете, такая сумочка была у меня уже довольно давно.
Сэмпсон ненадолго задумался, затем раскрыл сумочку и вытащил
оттуда шарф.
– Попробуйте сказать, что это не ваше. Это ведь принадлежит
вам, не так ли?
– Разве? – спокойно ответила миссис Брил, едва взглянув на
шарф.
– Вы ведь знаете, что это так.
– Нет, не знаю, – ответила она, покачав головой.
– Послушайте-ка, миссис Брил! – взорвался Сэмпсон. – Это не
игра. Все более чем серьезно. Вы обвиняетесь в убийстве первой степени, а это
самое тяжкое преступление, согласно нашему законодательству. Мои вопросы и ваши
ответы заносятся в протокол, и все это может быть использовано против вас в
любое время. Миссис Брил, я не собираюсь пользоваться своим преимуществом. Я
прямо говорю вам в присутствии вашего адвоката, что собранные доказательства
представляют картину в черном цвете, хотя я не отрицаю, что доказательства в
основном случайные и что некоторые из них вы, возможно, сможете как-то
объяснить. Если вы будете с нами сотрудничать, всеми силами стараться помочь
нам установить истину, тем самым сделаете шаг к установлению своей
невиновности. Если же вы солжете и мы сможем вас уличить, то это лишь усугубит
ваше положение. Мистер Перри Мейсон, ваш адвокат, может подтвердить, что я
говорю правду. А теперь, если вы все еще отрицаете, что это ваша сумочка, и
если мы докажем, что она действительно принадлежит вам, последствия будут для
вас очень и очень печальными. Итак, миссис Брил, я еще раз вас спрошу… Это ваша
сумочка?
– Я не знаю, – спокойно ответила женщина.
– Возьмите сумочку в руки, – не сдавался Сэмпсон, –
внимательно осмотрите ее, загляните внутрь и потом скажите нам, ваша ли она.
– Да говорю же, я не знаю.
– Вы хотите сказать, что не знаете, ваша она или нет?
– Именно.
– Прошлой ночью у вас была с собой сумочка, не так ли?
– Я не знаю.
– Вы хотите сказать, что не знаете, была ли у вас в руках
сумочка, когда вы отправились к мистеру Остину Куленсу? – спросил Сэмпсон.
– Точно. Я даже не знаю, ходила ли я вообще к мистеру Остину
Куленсу, – ответила миссис Брил.
– Вы этого не знаете?
– Нет, – уверенно заявила она. – Если честно, я пытаюсь
привести свою память в порядок с того самого момента, как пришла в сознание. Я
помню вчерашнее утро, по крайней мере, я надеюсь, что это было именно вчерашнее
утро. – Она повернулась к Перри Мейсону: – Сегодня ведь вторник, не так ли,
мистер Мейсон?
Тот кивнул.
– Да, – продолжала миссис Брил. – Это было вчерашнее утро. Я
помню вчерашнее утро. Я прекрасно помню все, что происходило. Помню, как
получила ключи от машины брата, как пошла и забрала машину. Помню, как
поставила ее в гараж. Помню, как ждала в обувном отделе универсального
магазина. Помню, что потом меня обвинили в воровстве. И я помню, как завтракала
с мистером Мейсоном… Но я не могу вспомнить, что было после того, как я вышла
из магазина.
– Все ясно, – закатил глаза Сэмпсон, – вы собираетесь петь
старую песенку, будто у вас потеря памяти, да?
– Это не вопрос, Сэмпсон, это открытое обвинение, – вмешался
адвокат.
– Думаю, мистер Мейсон прав, – поддержал его доктор Гиффорд.
– Учитывая обстоятельства, вы можете задавать моей пациентке вопросы, но ни в
коем случае не должны с ней спорить и уж тем более издеваться над ней.
– Это алиби старо как мир, – ехидно заметил сержант Голкомб.
– Так уж получается, джентльмены, если вам, конечно,
интересно, – сказал доктор Гиффорд, – что довольно часто потеря сознания
сопровождается частичной потерей памяти и пациент не помнит ничего из того, что
случилось за несколько часов, а иногда и за несколько дней до происшествия.
Хотя с течением времени память постепенно возвращается.
– Как вы думаете, сколько на это потребуется времени в
данном случае? – саркастически поинтересовался Сэмпсон.
– Я не знаю, – пожал плечами врач. – Это зависит от многих
факторов, на которые я не в силах повлиять.
– Это уж точно, – фыркнул Сэмпсон.
– Позвольте полюбопытствовать, доктор Гиффорд, – подал голос
Мейсон, – есть ли что-то необычное в том, что миссис Брил после дорожного
происшествия потеряла память?
– Нет, совсем ничего необычного, – твердо ответил доктор.
Сэмпсон вытащил из сумочки недовязанный свитер.
– Посмотрите сюда, миссис Брил, – сказал он. – Разве вы не
можете узнать ваше собственное вязанье?
– Можно взглянуть поближе? – спросила миссис Брил.
Сэмпсон передал ей свитер.
– Я бы сказала, что кто-то очень хорошо вяжет, – заявила
она, внимательно его осмотрев. – Кто бы это ни был, он настоящий мастер.
– Вы ведь вяжете, не так ли? – спросил Сэмпсон.
– Да.
– И считаете себя хорошей вязальщицей?
– У меня неплохо получается, – без ложной скромности кивнула
миссис Брил.
– Вы узнаете свое вязанье?
– Нет.
– Вы хотите сказать, что это не ваше вязанье?
– Нет.
– Если бы вы вязали синий свитер примерно такого фасона, то
связали бы его таким же образом?
– Думаю, так бы сделал любой человек, умеющий вязать.
– Это не ответ на мой вопрос. Вы бы связали его таким же
образом?
– Думаю, да.
– И вы не признаетесь, что это ваше вязанье? – Сэмпсон уже
начинал терять терпение.
– Нет. Не помню, чтобы я видела это когда-либо раньше, –
сказала миссис Брил.
Сэмпсон обменялся взглядом с сержантом Голкомбом и вновь
принялся рыться в сумочке.
– Хорошо, миссис Брил. Я собираюсь показать вам еще кое-что
и надеюсь, что это освежит вашу память. – Он развернул папиросную бумагу, в
которой были бриллианты. – Вы когда-нибудь видели эти драгоценности?
– Я не могу вам сказать, – ответила миссис Брил.
– Вы не можете сказать?
– Нет. Я не помню, чтобы видела их когда-нибудь. Но пока ко
мне окончательно не вернется память, я не стану делать окончательных заявлений.
