Тут я вспомнила, как Костя сказал по телефону что-то вроде
«ты должен это видеть», и Стас помчался к нему. Точно, они и свистнули. Может
позвонить Стасу и потребовать эту ценность назад?
При мысли о звонке я скривилась, совершенно нет никакого
желания общаться с этим типом. Однако, Севку было жалко, вдруг вещь
действительно ценная?
Пока я решала, что делать, вернулась Ритка. Выглядела она
совершенно измученной и попыталась рассказать об эпопее с ментами, но Севка все
испортил, он выскочил из комнаты и заорал:
— Ты брала мою машину?
— На кой черт она мне? — в сердцах ответила Ритка.
— У него ценную вещь свистнули, — сообщила я
доверительно.
— Интересно, какую? — усмехнулась она. —
Насколько мне известно, у него лишь одна вещь, представляющая ценность, и то
весьма сомнительную, особенно в последнее время.
— О, Господи, — закатил глаза Севка. — Кто
про что, а тебе лишь бы…
— Точно, я и не отрицаю. В моем возрасте это
необходимая составляющая здорового образа жизни. Я тебе журнал показывала, там
так и написано…
— Тебе очень нужно обсуждать это сейчас? —
взмолился Севка.
— Ты сам заговорил об этом.
— У меня в машине была вещь. Для вас она не
представляет ценности, а для меня представляет.
— Очень интересно, — хмыкнула Ритка, — что ж
это за вещь такая?
— Не имеет значения, — отрезал Севка. — Я
хочу знать, кто-нибудь из вас…
— Постой, — перебила Ритка, — сдается мне, ты
тут нам вкручиваешь. Вещь большая или величиной с булавочную головку?
— Примерно полкило, — быстро ответил Севка.
— И где эти полкило лежали? Ты ж поехал тачку мыть и
меня с собой взял. Так?
— Ну… — темнея лицом, согласился Севка.
— Салон мыли, так? Никаких вещей там не было, только
сумка моя, но она не в счет. Ты попросил в багажнике пропылесосить, так?
— Так, — голос Севки звучал еле слышно.
— Твоя ценность там была?
— Нет.
— Хорошо. Мы вдвоем вернулись в гараж, тачку заперли,
ключи от машины у тебя. Так где ты оставил свою вещь?
Севка попытался что-то сказать, пошевелил губами, резко
развернулся и исчез в своей комнате.
— Лишь бы к чему придраться, — глядя ему вслед,
заметила Ритка. — Ценная вещь… лотерейный билет прошлогоднего тиража. Врет,
как сивый мерин.
— Может, правда что лежало? — вступилась я за
Севку.
— Куда ж тогда делось? Говорю, тачку мыли вместе и
никаких «полкило» я там не помню. Слушай, а что можно в килограммах мерить?
Ведь не деньги же?
— Нет. Деньги измеряют пачками, — продемонстрировала
я эрудицию.
— Сумасшедший дом, — помолчав немного,
прокомментировала происходящее Ритка и тоже удалилась, а я задумалась. Если
Ритка так уверена, может в машине действительно ничего не было и Стас к
воровству не причастен?
Я прикидывала и так, и эдак, но ни к какому выводу не
пришла. Мысль о Стасе незаметно меня покинула и явилась мысль о недавних
гостях, а от них плавно перешла к паспорту. Славка до сих пор не позвонил и не
сообщил, что там с моим многострадальным документом. Опять же, не бы худо ему
знать об этих типах, я имею ввиду сегодняшних гостей, и как-то определиться с
чистосердечным признанием.
Я скоренько собралась и поехала к Славке, но дома его не
оказалось, сколько я не давила на кнопку звонка, все бестолку. В крайней досаде
я чертыхнулась, хотела оставить ему записку, но не нашлось клочка бумаги , а
обращаться к соседям не хотелось. Я вернулась в машину, где и застал меня
звонок на мобильный.
— Маня? — медовым голосом поинтересовался
Севрюгин, лучший друг моего покойного отца, если верить его словам. — Как
у вас со временем? Не могли бы мы съездить на кладбище? Сейчас?
Такая тоска по усопшему вызывала уважение и я решила пойти
человеку навстречу.
— Хорошо. Где встретимся?
— Знаете ресторан «Шансон», это на Гвардейской. Жду вас
с нетерпением.
Геннадий Петрович отключился, а я пожала плечами в
недоумении, если мы собирались на кладбище, зачем нам в ресторан? Или он хочет
помянуть папу? Решив не ломать голову, я позвонила Ритке.
— Папин друг по фамилии Севрюгин жаждет поехать на кладбище,
навестить могилу.
— Ты с ним поедешь?
— Конечно.
— Тогда может и мне? Если честно, я скучаю без папы,
хотелось бы убедиться, что он где-то есть, ну, ты понимаешь… — Если честно, то
не очень-то я понимала, но возражать не стала.
Мы договорились встретиться возле ресторана и я отправилась
на Гвардейскую, по дороге размышляя о словах Ритки, и в самом деле вдруг начала
что-то понимать.
Еще сворачивая с проспекта, я заметила машину мачехи,
приткнувшуюся рядом с навороченным «Мерседесом», возле которого стоял бритый
детина и так зорко поглядывал по сторонам, что появлялась желание проскочить
мимо, забыв про ресторан. Однако, от этой мысли пришлось отказаться, Ритка
выбралась из своего «БМВ» и я затормозила.
— Где они? — спросила Ритка, подходя ближе.
— Наверное, в ресторане, — ответила я, и мы пошли
в ресторан.
Стоило нам оказаться в небольшом холле, как откуда-то сбоку
выпорхнул молодой человек и спросил с поклоном:
— Вы Мария Анатольевна?
— Она, — ткнула в меня пальцем Ритка, потому что
обращался он к ней.
— Прошу вас сюда.
Мы свернули в коридор, который закончился дверью, молодой
человек распахнул ее и мы вошли в маленький зальчик, в котором стояли три
стола. За одним сидели двое мужчин, один высокий и худой, второй здоровяк с
широким лицом и туманным взглядом.
— Здрасьте, — неуверенно начала я. — Я —
Маня, вы, то есть кто-то из вас, мне звонил, — добавила я, прикидывая, у
кого из этих типов я сидела на коленях.
— А я Геннадий Петрович, — густым басом сообщил
здоровяк. Если честно, я растерялась, его внешность совершенно не
соответствовала образу папиного друга, который у меня успел сложиться после
телефонного разговора с ним, да и голос был попросту не его.
