Соседка погуляла с собакой и, возвращаясь к себе на третий
этаж, обратила внимание, что наша дверь прикрыта неплотно. Это обстоятельство
Нину Филипповну насторожило, но решив, что чужая дверь не касается, она ушла к
себе. В милицию она не звонила и делать этого не собиралась. Кто вызвал
милицию, судя по всему, оставалось загадкой.
Показания других соседей не были столь красноречивы, но тоже
не в пользу Ритки. Скандалили часто и не раз слышали, как Ритка грозилась
сожителя убить.
Буквально на днях. Должно быть от слов перешла к делу.
— Ясно, — кивнул мужчина лет пятидесяти с
благородной сединой, которому все это докладывал один из сотрудников. —
Женщину надо найти, как бы она сгоряча еще чего не сотворила. — Тут взгляд
его обратился ко мне и он полез с вопросами. — Как, по-вашему, куда она
могла поехать?
— Не знаю, — покачала я головой, — только
Ритка его не убивала. Скандалить они, конечно, скандалили. Иногда даже дрались,
но это все ерунда, понимаете? С какой стати ей его убивать?
— Бывает, — пожал он плечами. — Шваркнет
чем-нибудь в сердцах… На прошлой неделе жена мужа зарезала, тут неподалеку.
Девять ножевых ран, говорит, ничего плохого не хотела.
— Вы что, с ума сошли? — возмутилась я, забыв, с
кем имею дело, мужчина обиделся и отошел, а я мяла в руках носовой платок и
думала о Ритке.
Неужто она вправду Севку убила, что называется в сердцах?
Может, Севка напал на след денег, оставленных папой, а Ритка здорово обиделась?
Она, конечно, самозабвенно любила деньги, но убить человека… Как-то в это не
верилось. Я бы и не поверила, но одно смущало: показания соседки, по словам
которой Ритка выскочила из подъезда с дубиной в руках (что за дубина такая,
черт возьми?) и сбежала. Этому должно быть объяснение…
Если б я могла найти Ритку, все бы наверняка встало на свои
места, но найти ее, сидя в квартире в окружении милицейских чинов, возможным не
представлялось, и я заревела от тоски и досады.
Рядом материлизовался Стас, присел передо мной на корточки и
сказал самую большую глупость на сегодняшний день:
— Не переживай.
— Тебе легко говорить, — обиделась я.
— Вовсе нет. Я тебе изо всех сил сочувствую. Надо
сматываться отсюда, не то это дурно скажется на твоем здоровье.
— Ритку жалко, — вздохнула я.
— Не стоило ей бить его по башке дубиной, —
заметил он, а я разозлилась:
— Не повторяй глупости.
— Хорошо, не буду, — легко согласился он.
Через двадцать минут он вновь появился в поле моего зрения и
сообщил, что мы можем уехать.
— Куда? — растерялась я.
— Ко мне. У тебя что, есть другое место?
Это показалось мне возмутительным и я ответила:
— Конечно, есть. Я могу поехать к Светке.
— Две женщины в квартире ночью, когда вокруг сплошные
трупы…
— Прекрати, — невольно поежилась я.
— Вот-вот. Поехали, а то как бы эти типы не передумали.
Разумеется, я согласилась. Мы покинули квартиру, машина Стаса стояла возле подъезда,
причем запереть ее он не потрудился, так спешил спасти меня. Это неожиданно
вызвало в моей душе теплые чувства и я взглянула на него под другим углом. Стас
на мгновение показался весьма привлекательным молодым человеком, но я напомнила
себе, что он бабник и теплые чувства исчезли.
Стас помог мне сесть в кабину и вообще всячески
демонстрировал свою заботу, но моего настроения это не улучшило. В один день
обнаружить два трупа, лишиться квартиры вместе с квартиранткой, а теперь еще и
Ритки… Я вновь зашмыгала носом, а Стас принялся утешать меня.
Оказавшись у него дома, я приняла горячий душ, выпила чаю с
лимоном, пять таблеток валерьянки и отправилась спать. Стас устроил меня в
гостевой спальной, которая имелась в его квартире, а сам расположился по-соседству,
в гостиной, и просил в случае чего не стесняясь будить его .
Какой случай он имел ввиду, осталось неясным, уснула я
практически мгновенно, это свойство моего организма: когда меня здорово
нервируют, меня так и тянет в сон.
Одним словом, я благополучно уснула, но спала недолго.
Разбудил меня сотовый. Я подняла голову с подушки, увидела светящийся в темноте
экран, схватила трубку и буркнула:
— Да.
— Маня, — робко позвала Ритка.
Сон с меня точно ветром сдуло, я села в постели и зашептала:
— Это ты?
— Конечно, я. Маня, ты уже знаешь?
— Про Севку?
— Угу. — Ритка как-то булькнула, а я сообразила,
что это сдавленные рыдания. — Они решили, что это я его убила?
— Милиция?
— Милиция. Они так решили?
— По-моему, да, — не рискнула соврать я.
— Так я и думала, — вздохнула Ритка, — только
я его не убивала. Ты мне веришь?
— Верю. Зачем тебе его убивать?
— Совершенно незачем. Если хочешь знать, я его даже
любила, по-своему, и уж точно не стала бы его колошматить бейсбольной битой.
Только тут я сообразила, что за дубину имела ввиду соседка.
Ну, конечно, бейсбольная бита. Папа приволок ее в дом года два назад и она
стояла в кладовке. Папа боялся грабителей и предпочитал иметь под рукой что-то
тяжелое, так, по крайней мере, он не раз говорил .
— Конечно, ты бы не стала этого делать, —
постаралась я утешить Ритку. — Зачем ты вообще взяла ее из кладовки?
— Я тебе все расскажу, только ты приезжай, потому что
одной очень страшно и я совершенно не знаю, что мне делать.
— Ты где? — понизила я голос до легкого шелеста.
— А ты никому не скажешь?
— С ума я сошла что ли?
— Я на свалке.
— О, Господи, — только и могла вымолвить я.
— А куда мне деться? Я ментов боюсь. Они же чокнутые,
непременно скажут, что я его убила. Я не могу находиться в тюрьме, у меня
клаустрофобия, я даже дверь в ванной всегда держу открытой. Но на свалке я тоже
не могу.
— Не волнуйся, — чрезвычайно разволновавшись,
попросила я. — Сейчас приеду и мы что-нибудь придумаем. Говори, где эта
свалка?
