— Это Севрюгин, — прошептала Ритка, стиснув руки,
точнее, стиснула она левую грудь, подняла очи к потолку и постояла так с
полминуты. — Вот, сукин сын, — заметила она в сердцах, — не зря
он могилой интересовался. Что делается…
Сначала нас пустили по миру, а теперь украли папу. Куда мы
понесем свою скорбь и…
— Э-э… — робко вклинился Стас, но Ритка его не слушала.
— Рука чудовища лишила нас последнего утешения, —
продолжила она, ее лицо обрело изумительный персиковый цвет, которого Ритка
добивалась с таким усердием, а глаза метали молнии.
— Рука чудовища — это верно подмечено, —
согласился Стас, когда Ритка успокоилась. — Сдается мне, вдову не очень-то
удивило святотатство.
— С чего ты взял? — насторожилась Ритка. —
Хотя, чему удивляться? В этом сумасшедшем мире можно ожидать чего угодно. Разве
нет?
— Ладно, — пожал плечами Стас. — Надеюсь
когда-нибудь удостоиться вашего доверия. Хочу напомнить, время неумолимо
ускоряет свой бег, а мы как были в начале пути, так там и пребываем. В связи с
этим возникает вопрос: мы займемся следствием или вам понадобится пара дней,
чтобы унять свое горе?
— Папу необходимо отыскать, — глядя на меня,
сказала Ритка.
— Я разделяю вашу скорбь, но для начала мне хотелось бы
разобраться с убийством. Вы не находите, что это очень важно — Конечно
нахожу, — кивнула Ритка. — Но когда я думаю о папе… вы должны его
найти.
— Я должен? — вытаращил глаза Стас.
— Ты же вызвался помогать? — возмутилась она.
— Конечно, однако речи о том, чтобы искать вашего
почившего папу все-таки не было. Давайте что-нибудь оставим милиции, должно же
у них быть занятие на досуге.
— Я лишусь последнего здоровья, — подвела итог
Ритка и повалилась в кресло. — А ты что думаешь? — обратилась она ко
мне.
— Что я могу думать? Хочется, конечно чтобы папа
возвратился на свое место и обрел покой.
— Вот-вот, — оживилась она. — Что ты намерена
предпринять?
— Думаю, Севрюгин в ближайшее время объявится, если это
его работа. А что-то подсказывает мне — так оно и есть. Искать этого афериста
затруднительно, коли мы толком ничего о нем не знаем, кроме сомнительного
утверждения, что он старый папин друг. Значит, остается ждать.
— Хорошо, — подумав немного, кивнула Ритка, а Стас
спросил:
— Могу ли я узнать, кто такой Севрюгин?
— Ты же слышал, папин друг.
— А с какой целью он похитил вашего покойного родителя?
— Спроси у него при случае. Наверное хотел убедиться,
что папа мертв.
— А папа мертв? — невинно поинтересовался
Стас. — Мы с Риткой переглянулись и мачеха с достоинством ответила:
— Такими вопросами не шутят, молодой человек.
— Прошу прощения, — расшаркался он и повернулся ко
мне. — Мы едем или вы предадитесь печали?
— Едем, — поспешно согласилась я и, только
оказавшись в машине, спросила:
— А куда? У тебя что, есть план?
— Откуда бы ему взяться? — обиделся Стас. —
Предлагаю для начала посетить фирму «Белый парус», раз Севка там трудился или
вкладывал туда свои денежки. Может удастся что-то нащупать…
— Не очень-то в это верится, — усомнилась
я, — при чем здесь какая-то фирма?
— В основном при том, что ее хозяин — мой приятель.
Думаю, он не откажет нам в услуге. Я ему позвонил, пока ты общалась с ментами,
он ждет нас в кафе «Элвис». Заодно перекусим.
Кафе выглядело весьма респектабельно, а молодой мужчина,
ожидавший нас, солидно. Дорогой костюм, галстук в полоску и золотые запонки.
Последнее, с моей точки зрения, было явным перебором, но в целом смотрелось
неплохо. Завидя нас, мужчина поднялся и с интересом глядя на меня, протянул
Стасу руку.
— Головкин Иван Сергеевич, — представил его
Стас. — А это Маня. С ее мачехой случилась большая беда… Впрочем, я тебе
рассказывал. Очень рассчитываю на твою помощь.
— Не уверен, что смогу помочь, но постараюсь, —
сообщил Иван Сергеевич. Мы устроились за столом и сделали заказ. Мужчины
некоторое время болтали о делах, к нашему появлению здесь никакого отношения не
имеющих, и только когда я начала беспокойно ерзать, соизволили перейти к
главному.
— Фамилия Лукин тебе знакома? — спросил
Стас. — Лукин Всеволод Николаевич.
— В общем, да, — с усмешкой ответил Головкин.
— Его подруга утверждает, что он работал у тебя .
— Ты сказал, его убили? — уточнил Иван
Сергеевич. — Я правильно понял?
— Правильно. Его убили в Маниной квартире и обвиняют в
этом ее мачеху, по совместительству его подружку. Мы в этом очень сомневаемся
и…
— И занимаетесь ерундой, — вновь с усмешкой
заметил Иван Сергеевич. — Стас, ты же умный человек и обязан
понимать, —, убийства должны расследовать менты. — Тут он перевел
взгляд на меня, затем обернулся к Стасу и кивнул. — Ну, хорошо.
Само собой, все, что я скажу здесь, здесь и останется.
— Само собой, — оживился Стас, а Головкин продолжил:
— Значит, так. Лукин числился в нашем штате то ли
менеджером, то ли кем-то еще. И деньги получал. Часть по ведомости, а часть в
конверте. Каждый месяц. Сам я с ним ни разу не встречался и фамилии, честно
говоря, не знал. Только после твоего звонка проявил интерес.
— Так он работал у вас или нет? — нахмурилась я.
Мужчины переглянулись и с сожалением уставились на меня .
— Конечно, нет, — улыбнулся Иван Сергеевич. Надо
признать, улыбка у него была шикарная, а зубы наверняка вставные, настоящие так
не выглядят. К несчастью, в этом мире очень многое вызывает сомнение, как, к
примеру, эта улыбка или слова Ивана Сергеевича.
— За что же он получал деньги ? — рассердилась я.
— Вы, должно быть, далеки от бизнеса, — продолжая
ласково улыбаться, заметил Иван Сергеевич.
— Я вообще-то экономист, правда сейчас не работаю.
— Вам повезло. А я работаю. Часов по пятнадцать в
сутки.
— Сочувствую, только причем здесь Севка? —
нахмурилась я. Мужчины вновь переглянулись.
