Забегая вперед, скажу, что контракта мы не лишились,
секретарша себя явно не дооценила, хмырь дождался Стаса, хотя тот явился ближе
к пяти, потому что Ритка своими воплями только все испортила. Если бы после ее
слов о том, что я никуда не денусь, Стас спешно натянул штаны и бросился в офис,
я бы ни за что не поверила, что он меня любит. Не поверила бы и все. Хотя
наплевательское отношение к работе тоже никуда не годилось. В первом случае я
сочла бы его обманщиком, во втором, дураком. Хитрющий Стас понимал это не хуже
меня и предпочел быть дураком. Скажу честно, я это оценила. И завязывая ему
галстук (этому меня научил папа в свободное от основной деятельности время,
приговаривая «жена, умеющая завязать галстук — бесценное сокровище»), так вот,
старательно затягивая узел на его шее, я с чувством сказала:
— Я тебя люблю.
Мы были счастливы. Абсолютно. Ровно двенадцать минут. Через
двенадцать минут, когда Стас на ходу пил кофе, зазвонил телефон. Я схватила его
мобильный, чтобы дать человеку возможность сделать последний глоток и женский
голос, противнее которого я сроду ничего не слышала, осведомился:
— Дорогой, это ты?
— Дорогой, это тебя, — сообщила я, сунув ему
телефон и широко улыбнулась.
— Привет, — отозвался он с видом мученика. —
Нормально… Слушай, не звони мне больше, дело в том, что я женился… вот прямо
сейчас.
Он был очень доволен собой, а я почувствовала себя идиоткой.
Поверить такому типу… еще и в любви ему призналась.
— Видеть тебя не хочу, — заявила я, поспешно
удаляясь.
— Маня, — завопил он, бросаясь вдогонку.
— Сумасшедший дом, — верещала Ритка. — Ты
уедешь на работу или мне весь день кофе заваривать? Я целую банку извела.
Я неслась, натыкаясь на различные предметы домашней
обстановки, с одной мыслью: не дать себя поймать. С разбегу влетела в комнату,
заперла дверь и отдышалась. Стас резвился с той стороны, стучал, взывал и даже
пробовал пустить слезу.
— Маня, выйди оттуда, — повторял он, — ты не
можешь сидеть в гардеробной.
Тебе там совершенно нечего делать. Делать здесь
действительно было нечего. Я бросила на пол пяток костюмов и с тайным
злорадством улеглась на них закинула ногу на ногу и заткнула уши. Вопли за
дверью стихли, но выходить я не спешила, зная человеческое коварство.
По большому счету именно Стасу, с его неуемной тягой к
женскому обществу, мне стоило сказать «спасибо», потому что лишь благодаря
временному заточению и, как следствие, безделью, я дала себе труд поразмыслить
над событиями последних дней и внезапно обнаружила нечто такое, на что давно бы
обратила внимание, не отвлекай меня личности вроде Стаса всякими пустяками.
Через два часа я поздравила себя с умением рассуждать
здраво, логично и основательно. Ниро Вульф шевелил губами, когда вычислял
убийцу, а я лежала на костюмах по полторы тысячи баксов (о вкусах не спорят),
главное, я ощутила родство с великим сыщиком, потому что теперь твердо знала:
кто, кого и по какой причине убил. Правда, кое-что требовало уточнения, но в
общем и целом я осталась собой довольна, взглянула на часы, бодро поднялась и
пошла к двери, распахнула ее и убедилась, что в доме царит тишина. Ритка сидела
в кухне и разгадывала кроссворд. При моем появлении она подняла голову и
недовольно сказала:
— Еле выпихнула его на работу. Он так жалобно скулил
под дверью… как у тебя только мозги не опухли от его стонов.
— Я заткнула уши.
— Маня, ты идиотка. Будешь так себя вести, никогда не
выйдешь замуж. А мы в этом остро нуждаемся.
— Я не собираюсь выходить замуж за этого типа.
— Уверяю, он далеко не худший вариант. И он готов
жениться. Если мужчина готов, мы обязаны идти навстречу.
— Ты говоришь ужасную чепуху, — отмахнулась я.
— Вовсе нет. Ты ничего не понимаешь в жизни, а у меня
есть опыт, с этим ты спорить не будешь. Так вот, я тебя уверяю: Стас прекрасная
партия. Во-первых, он тебя любит, и не ухмыляйся так, любит. Ведь в конце концов,
он просил эту мерзавку больше не звонить. Во-вторых, у него есть деньги, и дело
даже не в квартире, машине и фирме, о которой ни ты, ни я знать ничего не
знаем, а надо бы… Просто я такие вещи чувствую. И в-третьих, он готов их
потратить на тебя, что особенно ценно.
— Он бабник. Я буду мучиться всю жизнь, если выйду за
него замуж.
— Мучаются только дуры. Ты знаешь, наш папа тоже был
далек от совершенства, иногда приносил бюстгальтер в кармане, но мне и в голову
не приходило сердиться, я же знала, — он такой рассеянный. Мы жили душа в
душу Годы, проведенные с твоим отцом, лучшие из всего, что я могу вспомнить. Мы
виделись не часто, но это не мешало нашему счастью. И еще, мне не хотелось бы
напоминать об этом, но если ты начнешь прятаться от Стаса, кто тогда займется
расследованием убийства?
— Я как раз работаю над этим, — заверила я и пошла
за своей сумкой, где должна была храниться бумажка с номером телефона,
оставленная мне Васей. Она нашлась, я придвинула телефон и набрала номер. Голос
Васи звучал печально.
— Вася, — позвала я, — это Маня. Тебя уже
отпустили?
— Утром. Спасибо, что растолковала этим психам, что к
чему, не то бы непременно запихнули меня в каталажку.
— Вася, а как ты в квартире оказался?
— Ну… ты так неожиданно исчезла… мы подумали, может вспомнила
чего и на всякий случай приглядывали за квартирой, ждали, когда ты появишься.
Ты появилась, а когда твой парень уехал, я решил, что самое время с тобой
потолковать. Захожу, а там… как же мы его упустили, — сокрушенно закончил
он.
— Ты его лицо видел?
— Нет. Если б знать, что по башке получу… первым бы
делом…
— Вася, давай встретимся, — предложила я. Пауза. Я
уже хотела повторить, но он ответил:
— Я вообще-то жениться собрался в следующую субботу,
но…
— Я совершенно по другому вопросу, — кашлянула я. —
Женитьбе это не помешает. На всякий случай прихвати Вадима. — Вновь
пауза. — Я просто хочу поговорить, прояснить кое-какие моменты.
— С Вадимом?
— И с ним и с тобой. Две головы хорошо, три
лучше, — сказала я, решив про себя, что Васину голову за целую считать
нельзя.
Мы договорились о встрече и я принялась спешно собираться.
Ритка тут же вмешалась.
— Стас категорически запретил выпускать тебя из дома.
Он звонил полчаса назад, когда ты еще сидела в гардеробе. И вновь об этом
напомнил.
