Когда он повернул ко мне лицо, улыбнулся, и пробормотал «А я тебя ждал.», я рискнула понадеется, что он вновь станет самим собой.
— Пошли, — прошептала я, убирая его книгу на стол, чтобы он не поскользнулся. — Давай отведем тебя в кровать.
Он что-то промычал и дал мне поставить себя на ноги. Мы побрели вверх по лестнице к его комнате, полной темных очертаний. Шкаф, полки, арфа и кровать. Книжки, словно ловушки, были раскиданы по полу. Удивительно, учитывая, что Сэм обычно очень опрятен. Должно быть, он чувствовал себя еще хуже, чем я думала.
Я убирала их ногой с дороги перед тем, как отвести Сэма до ближайшей стороны кровати. Он сел с сонным выражением лица и сладко зевнул. Я придерживала его, схватив руками за плечи.
— Ты уверен, что хочешь спать в одежде?
Не то что бы я знала, где его пижама.
— Ага. — Он упал на подушку и укрылся одеялом. — Спасибо, Ана. Рад, что ты дома.
Он сжал мою руку и тут же заснул, так и не дождавшись ответа.
— Сладких снов. — Не задумываясь, я потянулась к нему и поцеловала в щеку и вдохнула его запах. Травы, похожие на те, которые он дал мне в ночь моего спасения из потоков Озера Сферы. — Завтра будет лучше. Вот увидишь.
Я на цыпочках прокралась через книжные кучки на полу, еще раз взглянула на него спящего, и вздохнула.
По пути в спальню я замерла возле лестницы и с балкона осмотрела гостиную, а затем тихо подошла к входной двери. Сэм обычно этого не делал, потому что все всех знали и доверяли друг другу — типа того — но сегодня, думая о том, как меня преследовали по улицам Сердца, я заперла дверь на замок.
Глава 18 — Прошлое
Танцы со Стэф. Занятия. Несмотря на преследовавшие мои мысли вчерашние шаги, наше утро началось как обычно.
После быстрого душа, я направилась вниз к пианино. Сэм всегда давал мне несколько минут, чтобы попрактиковаться, прежде чем присоединиться. Хоть я до сих пор делаю много ошибок, он никогда ничего не говорит, пока я не сыграю то же самое правильно во время наших занятий.
Он рассказал о ритме и динамике, показал мне маркировку нот, и помог найти лучший способ добраться до дальних клавиш моими маленькими, по сравнению с нормальным размером, ручками. Когда я совершала ошибки, то прорабатывала этот раздел до тех пор, пока не сыграю его правильно десять раз подряд, и по какой-то причине, он этим гордился. Я же просто хотела хорошо играть.
Я исполнила короткий этюд, пытаясь сосредоточиться на нотах, а не на утренних танцах с Сэмом. Но это было трудно.
Обычно, меня учит Стэф, но иногда она подменяет Сэма за пианино, а того заставляет танцевать. Он всегда соглашался, но поза выражала его нежелание: он сутулился, уводил от меня взгляд, и двигался скованно. Но стоило нам проделать половину того, чему нас учила Стэф, как он оживлялся, и начинал танцевать с уверенностью человека, который проделывал это на протяжении тысяч лет. Во время медленных танцев, которые мы учили сегодняшним утром, он держал меня так, будто я была самой драгоценной вещью на свете. Будто я была кем-то другим.
Я моргнула и попыталась снова сыграть те ноты, которые только что звучали. Мои руки работали сами по себе, но теперь, когда я снова обратила свое внимание на музыку, я не смогла вспомнить, на чем остановилась. Я взглянула в конец коды, когда сыграла последний аккорд. Надеюсь, я не сильно испортила этюд. Даже если Сэм ничего не сказал, это не значит, что он не слушал каждую ноту.
Прелюдия стояла следующей в моем музыкальном списке. Она была одной из его последних композиций, ей всего сто лет. Она, так же, пока оставалась моей любимой, потому что была причудливой от начала и до конца, даже в той части, где подразумевалась серьезность. Она ассоциировалась с шуткой, понятной только тебе.
К тому моменту, как я исполнила конец прелюдии, Сэм уже должен был спуститься вниз — мне даже удалось попасть в ноту, которую я обычно пропускала — но когда я положила на колени свои руки, одетые в перчатки, он так и не появился. Это была сложная прелюдия; услышав мой успех, он должен был прибежать вниз. Я попробую сыграть еще кое-что, и если не сработает, то силком притащу его к пианино.
Сэм вел себя как обычно только тогда, когда мы занимались музыкой… Не важно, что там говорила Сайн, что он справиться самостоятельно. Я хотела помочь ему, а музыка была единственной вещью, которая могла сделать его счастливым сейчас. Поэтому, я хочу попробовать что-то новое.
В моей голове играла музыка, мелодии, которые заставляют меня дрожать во сне. Не Сэма, и не кого-либо другого. Моя. Я никому не рассказывала о музыке, которая есть внутри меня, но казалось правильным, что Сэм узнает об этом первым.
Я редко напевала песни, только когда была одна. А когда никто не смотрел, я беззвучно играла на воображаемых клавишах, на моих коленях, на столе, или на доске в моей комнате.
Здесь, на настоящем фортепиано, с пожелтевшими от времени клавишами из слоновой кости под моими пальцами, надо приложить больше усилий, чтобы звук звучал так совершенно, как и в моей голове.
Низкие ноты сменялись долгими и круглыми, глубокими и таинственными. Высокие ноты звучали, как песнь сильфид. Если быть честной, то эта музыка из моих страхов. Это тени из огня, это чувство, когда я тонула в озере и смерть без перевоплощения. Я вложила все свои опасения в музыку, и это помогло мне.
— Пожалуйста, пусть она поможет Сэму, — прошептала я под арпеджио. — Пожалуйста, пусть ему понравится, — я играла так аккуратно, как только могла, ориентируясь на каждую ноту и на ее звучании по залу. Услышав мелодию вне своей головы, я сделала ее реальной. Ощутимой.
Было ли это похоже на то, как Сэм чувствовал себя каждый раз, когда писал что-то новое?
Последняя нота прозвучала. Сэм так и не появился.
Может быть, он возненавидел ее…
Я сняла перчатки с пальцев и оставила их на скамейке. Наверху, в доме было тихо. Не было бульканья воды по трубам, не было шуршания одежды, будто он не мог найти то, что собирался одеть. И когда я постучала в его дверь, ответа не последовало. Я постучала дважды или трижды. Мне снова никто не ответил. Тогда я позволила себе приоткрыть ее.
Сэм сидел на полу, тупо уставившись в стену, не двигаясь, почти не дыша. Пот стекал по его лицу, и оно, должно быть, чесалось, но он этого не замечал.
Я поспешила внутрь, стукаясь коленями об пол, когда упала перед ним.
— Сэм.
Нет ответа.
— Сэм! — я трясла его за плечи, повторяя имя снова и снова, но он, казалось, находится где-то в другом месте. Месте, которое похоже на то, где сильфы, за пределами его кладбища, создали из теней голову дракона.
Драконы. Это был его страх.
— Сэм, все хорошо, — я обхватила руками его лицо и наклонилась так близко, что почувствовала его запах. — Пожалуйста. Ты в безопасности, — он моргнул, и его глаза сосредоточились на мне. В начале, его лицо выражало замешательство, а потом узнавание.
