— Больше нет, но я потратил много усилий для этого, и я не до конца уверен, что первая ее естественная реакция — уже не защитная. Для нас, восемнадцать лет прожитых с Ли кажутся чепухой, но для нее это вся жизнь.
Стэф задумчиво хмыкнула.
— Стыдно, что нашей первой новой душе пришлось расти в таких условиях. — В сложившейся тишине, я представила, как она откидывает свои длинные волосы или делает еще что-то естественно изящное. — Думаешь, то, что Ли сказала на счет Цианы, может оказаться правдой? Уже прошло, ну, сколько там, около двадцати трех лет с тех пор, как она умерла. Она не вернется.
Я не хотела этого слышать. Только не про Циану. Но мои ноги слишком отяжелели, чтобы ими двигать, будто жаркое солнце расплавило их по земле.
— Понятия не имею, — ответил Сэм, и я задержала дыхание. — Ана ничего не могла с этим поделать, точно как мы — с нашим перерождением, — на этих словах я вновь смогла дышать. — Какое-то время я думал, что количество наших перевоплощений — ограничено, но ты умирала гораздо чаще, чем Циана.
— Ткачество, как правило, не взрывоопасно.
Он проигнорировал ее сарказм.
— Мы с Цианой сблизились после того, как ты очень умно раздавила себя под катком...
На этот раз, мне показалось, что мое сердце остановилось. Он и раньше упоминал, но теперь я заинтересовалась. Насколько близки? Влюбленная парочка? И из-за меня она исчезла навсегда. Как он мог смотреть на меня после этого?
— Лазер сломался, и я упала, — настояла Стэф. — Вообще-то, это было больно, просто чтобы ты знал.
— Это не ты провела следующие три недели за его чисткой от самой же себя. У меня столько же прав жаловаться, сколько и у тебя. — Сэм устало усмехнулся. — В любом случае, после твоей смерти, мы с Цианой сблизились. Думаю, я чувствовал себя так, будто мы с ней многое упустили за наши жизни, и тогда настал удобный момент, чтобы наверстать упущенное. Я рад, что мы так и сделали.
Я крепко закрыла глаза и сжала себя так сильно, что мои ребра заныли. К слову сказать, он никогда не говорил со мной о Циане. Естественно, с чего бы...
— Мы все ожидали, что она вернется, — мягко сказала Стэф. — Это хорошо, что в конце своей жизни она была не одна.
— У Ли бы родилась она и Аны бы не существовало.
По голосу Сэма невозможно было сказать, что он чувствует. Грусть, уныние. Но это не помогло мне понять, хотел ли он, чтобы я оказалась Цианой.
Я хотела бы оказаться Цианой.
— Это если Ли права на счет, — голос Стэф стал более низким, — замены.
Сэм тяжко вздохнул.
— Даже если бы у нас было право голоса в этом вопросе, как мы можем выбирать между ними? Циана прожила сотни жизней, а у Аны, может быть, только одна. А что если существует много таких, как она, пока не рожденных? Возможно, они ждут кого-то, кто уже никогда не вернется. И вообще, как кто-нибудь может выбирать между тем, кого они знают около пяти тысяч лет, и кем-то... вроде Аны?
Я должна это прекратить. Одна нога вперед, потом вторая. Я заставила себя выйти на тропинку.
В голосе Стэф слышалось то же уныние:
— Хотела бы я ответить тебе. Думаю, ты прав на счет того, что мы ничего не можем с этим поделать. Возможно, это все работа Джанана. А может, дело в другом.
— Джанана не существует.
— Не говори такого, если Мойрик поблизости. Он относиться к таким заявлениям еще истеричней, с тех пор, как к нам присоединилась Ана. Советники думают, что это наше наказание.
— За что?
— Из-за неверия в Джанана? Мало поклоняемся? Я не знаю, но спроси любого. Они думают, что Ана — это только начало.
Я пошла вперед и вскоре увидела вспышку ярко-голубого сквозь сосновые ветви. Платье Стэф.
— Я четко поняла, что это от нас не зависит. Хорошо, потому что я бы никогда не смогла выбрать.
— Я тоже, — прошептал Сэм.
Я вышла на улицу и увидела этих двоих, стоящих лицом к лицу, с грустным выражением и поникшими плечами. Когда они обернулись на меня, я сказала:
— Я пришла предупредить, что была снаружи и все слышала.
— Ана... — Сэм двинулся ко мне, но я отступила, развернулась и кинулась к дому.
Ноги донесли меня до двери, но руки не повиновались — никак не выходило повернуть ручку. Пальцы задубели и руки тряслись, так что, когда Сэм появился рядом, я все еще кусала губы и пялилась на дверь. Я сосредоточилась на дереве, сосновой зеленой краске, которая впиталась в зерна. Не хочу смотреть на него.
— Ана, — он протянул ко мне руки, но я увернулась.
— Не мог бы ты открыть дверь, пожалуйста?
Он покорился с таким видом, будто это было самым трудным заданием на свете. Но это не Сэм только что подслушал, как его друзья раздумывают, он ли заменил людей, которых они любили, или говорили так, будто он дикий щенок, отказывающийся есть объедки.
Я действительно похожа на бабочку.
Моя обувь отзывалась глухим топотом по полу, когда я бросилась через гостиную, полную инструментов и с пианино в центре. Интересно, Сэм и Циане песню написал?
Вверх по лестнице, так быстро, как только можно.
Когда я добралась до балкона с видом на гостиную, то оперлась на перила и встретилась взглядом с Сэмом.
Он замер на полпути по лестнице, с измученным выражением, будто его рвало на части, а на лице отобразились все столетия жизни. Я представила его первую жизнь, закончившуюся неожиданно из-за драконьей кислоты. Его прошлую жизнь, закончившуюся со смертью Цианы, после чего он пошел на север; в Сердце его больше ничего не держало, так что Сэм отдался на растерзание драконам.
Мои руки начало покалывать от воспоминаний шипов роз и ожогов от сильфы. Я никогда не умирала, не то чтобы мир не старался это исправить.
Мы смотрели друг на друга, пока он не произнес мое имя и я сказала:
— Я не знала, что ты был влюблен в нее.
Я сидела в своей комнате весь оставшийся день, накрыв голову подушкой, чтобы заглушить звуки его игры на пианино. Старые сонаты и мелодии, которых я не знала. Может, он надеялся, что новая для меня музыка заставит спуститься вниз. Я же просто радовалась, что он не играет ту, которую назвал «Воплощение Аны». Это свело бы меня с ума.
Я смотрела на солнечный свет, пробивавшийся через кружевные занавески, как вдруг Сэм постучал в дверь.
— До заката остался час. Тогда и начнется маскарад. Если ты собиралась приготовиться.
В горле, будто кость застряла, когда я сказала:
— Иди без меня.
Последовала длинная пауза, во время которой я наблюдала за его силуэтом на фоне шелковых стен.
— Ты не хочешь идти?
— Наш внешний вид должен оставаться в секрете.
