Пока я стояла в раздумьях, рядом прошли командарм Кузнецов и, как я предположила, командир экипажа самолета. При этом Кузнецов быстро вполголоса что-то выговаривал пилоту. Подслушивать было неудобно, и я отошла в сторону, чуть не наткнувшись на Астахова.
– Вот, товарищ Северова, наш командарм тоже не хочет лететь в тыл. Ведь этот самолет прислали не только за вашим гауптманом, но в первую очередь за командармом. А он, как и вы, не хочет оставлять армию и собирается идти на прорыв вместе с нами.
Ну и правильно, подумала я. Конечно, приказы надо выполнять, но как потом чувствовал бы себя настоящий генерал, зная, что бросил свою армию в критический момент? За разговором я пропустила момент, когда всех пленных и раненых загрузили в самолет и он начал разгон для взлета. Я вздохнула свободнее. Все, теперь вперед на прорыв без вариантов. И больше этим вопросом не заморачиваться.
* * *
Но недолго я радовалась. К моменту возобновления движения ко мне стали подходить бойцы и объявлять, что прибыли в мое распоряжение. Мое недоумение рассеял Астахов, который, видя мое удивление, ехидно усмехнулся:
– Вам, товарищ лейтенант госбезопасности, может быть неизвестно, что в армии инициатива наказуема. Вы предложили организовать группу снайперов для подавления огневых точек противника. Вот вам и карты в руки. Все эти бойцы, как видите, вооружены винтовками с оптическим прицелом. Так что проверьте, как они умеют из них стрелять, и организуйте взвод снайперов.
– Товарищ полковник, – взмолилась я. – Но между умением метко стрелять и работой снайпера дистанция огромного размера. Я сама не снайпер. Как же я других учить буду?
– Не можете научить работе снайпера, так, по крайней мере, научите метко стрелять и объясните, по каким целям им нужно будет вести огонь.
Час от часу не легче. Пару уроков стрельбы я, конечно, дам. У всех подошедших бойцов хорошо знакомые мне винтовки СВТ-40. И ухаживать за этими винтовками я тоже научу, если кто не умеет. Но что касается целей… Ладно, раз уж меня на это подписали, то пусть теперь не обижаются.
– Товарищ полковник. Раз такое дело, то нужен кто-то, кто может быстро и внятно растолковать лично мне, куда нужно будет стрелять. Помнится, в 24-й стрелковой дивизии был капитан, который очень грамотно распорядился мной и моими бойцами для ликвидации корректировщиков. Вот прикомандируйте на время прорыва ко мне этого капитана. А к тому же снайперы должны работать в связке с помощниками и с пулеметчиками. Поэтому к моим снайперам прошу добавить пулеметчиков (хотя бы по одному на двух снайперов) со вторыми номерами и помощников, по одному к каждому снайперу.
Полковник не моргнув глазом выслушал мои требования, сказал, что у меня губа не дура, и отошел. Я поняла, что сильных возражений у него мое выступление не вызвало. А дальше по мере нашего движения численный состав моей группы продолжал увеличиваться, и к следующему привалу, который состоялся уже утром, под моим началом оказалось пятнадцать снайперов, у каждого из которых был свой персональный помощник, и десять пулеметчиков. Пулеметчиков я сразу определила под начало к Косте. Пусть он за них отвечает. Последним ко мне подошел капитан. Настроение у него было не очень, но, увидев, с кем придется иметь дело, капитан изволил сменить гнев на милость:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант госбезопасности. Так это к вам меня прикомандировали, толком не объяснив, что от меня требуется?
– Так точно, товарищ капитан. Но для начала давайте толком познакомимся, так как в прошлый раз было некогда. Меня зовут Анна Северова, но во время боя для краткости прошу называть просто Аня.
– Капитан Валентин Лапин. Для краткости можете называть Валя.
– Очень хорошо, Валя. Договорились. А теперь слушайте, что от нас требуется. Под мое начало собрали всех метких стрелков из остатков нашей 3-й армии. Мы должны будем обеспечивать прорыв фронта, уничтожая огневые точки противника, а также все, что мешает прорыву. Что касается стрельбы, проверку прикомандированных бойцов я беру на себя. А вот определить важность и приоритет целей – это будет вашей главной задачей, так как в этом я понимаю плохо. Ну и еще думаю, что распределять бойцов по направлениям мы будем вместе.
Капитан озадачился и отошел подумать, что мне было вполне понятно. Тем более что у меня тоже стали возникать кое-какие мысли по поводу будущих боевых действий. Понятно, что нам придется наступать по открытой местности, так как техника все равно по лесу не пройдет, да и линия фронта на подступах к лесным массивам будет особенно усилена. Значит, открытые пространства и, возможно, дороги. Открытые пространства – это поля, овраги и холмы. Моя группа, или теперь правильнее называть ее взводом (может, полуротой – фиг его знает), должна будет расположиться впереди всех еще до начала наступления. Значит, нужно будет как следует замаскироваться. Но как? Если для леса наши маскхалаты еще как-то годятся, то для маскировки в поле – ну никак. А я отлично помнила фильм «Снайпер» с Томом Берринджером и помнила, какой у него там был маскхалат. Вот такие маскхалаты я и решила организовать для всех моих бойцов. Тот маскхалат был весь обвешан тряпочками с травой. Проблема заключалась только в том, что маскхалат Берринджера сооружали в Голливуде и поэтому могли пользоваться всеми ресурсами киностудии. А нам нужно сделать маскхалаты из подручных средств. И красок никаких нет. Кроме того, трава должна быть не пожухлой, а, хотя бы местами, зеленой. Поэтому пришлось бойцам вооружиться иголками с темными нитками и нашивать на маскхалаты тряпочки с петельками. В эти петельки мы в день атаки напихаем свежей травы. Тогда хотя бы пару часов у нас будет маскировка, а больше и не потребуется. Кроме того, каждый боец для своей винтовки под моим чутким руководством изготовил из подручных материалов бленду на оптический прицел. Теперь можно было не бояться, что снайпера выдаст случайный блеск оптики на солнце. Должна сказать, что капитан все мои идеи по маскировке полностью одобрил и лично для себя соорудил очень даже приличный маскхалат.
– Мы с вами, Аня, будем одними из первых начинать бой, и чем лучше мы замаскируемся, тем больше будет у нас шансов остаться в живых.
– Я тоже так думаю, Валя. И еще. Не забудьте прихватить с собой сажи или, в крайнем случае, уголек.
– А это зачем?
– Лицо и руки намажем. Тоже неплохая маскировка.
– Хм, никогда об этом не слышал, но попробовать можно. В случае чего в любом ручье отмоюсь.
Глава 12
Я, наивная душа, предполагала, что сегодня мы потренируемся, а завтра уже прорыв. Но вместо этого получилась «индейская национальная народная изба – «фигвам» называется»
[14]
. У меня создалось такое впечатление, что линия фронта движется примерно с такой же скоростью и в таком же направлении, что и наша 3-я армия. Еще три дня мы передвигались со всеми возможными предосторожностями, время от времени зачем-то меняя направление движения. Меня интересовало, почему мы не движемся строго на восток, но решила со своими вопросами ни к кому не лезть. Начальству виднее, а потом, когда все рассосется, прицеплюсь к кому-нибудь в штабе фронта, и пусть объясняют. Во всяком случае, за эти дни мне удалось добиться слаженных действий от моих бойцов и полного взаимодействия с капитаном. Он между делом выцарапал к себе остатки своей роты, и в результате я вдруг оказалась командиром практически полноценной роты, а капитан стал моим заместителем. Я твердо пообещала, что сразу после прорыва вернусь на свою основную работу и рота, если потери будут небольшими, останется ему. Разумеется, кроме Кости, который тоже вернется вместе со мной. Для надежности я попросила полковника Астахова подтвердить мое обещание, что тот и сделал. А еще для большей надежности я раскрыла капитану, что на самом деле являюсь порученцем генерала Жукова, поэтому вряд ли кто-то захочет нарушить данное мной обещание. После этого, с учетом того, что в нашу роту собрали практически лучших бойцов со всей армии (3-й, разумеется), никаких проблем в общении с капитаном не осталось. Не так уж часто комроты может подобрать себе личный состав таким образом. Кстати, выяснилось, что сам капитан из снайперки стреляет лишь чуть хуже меня. Поэтому для него тоже раздобыли СВТ-40. Не все ему со своим ТТ путешествовать. Бинокль у капитана был свой, что меня порадовало, так как не пришлось отбирать немецкий бинокль у Кости.
