– Ну что я могу вам сказать, лейтенант. Про рану уже можете забыть. Даже шрам примерно через пару месяцев, скорее всего, будет незаметен. А что касается ребра, то еще надо лечиться, хотя прогресс налицо. Вот что значит молодой и крепкий организм.
– Скажите, доктор, а могу я выписаться из больницы и долечиваться амбулаторно в нашей ведомственной поликлинике?
– Хм. Строго говоря, я бы посоветовал еще пару недель полежать в госпитале. Но понимаю, война. Всем некогда. Так что если в течение месяца будете вести спокойный образ жизни: не бегать, не падать, не ездить в общественном транспорте, не давиться в очередях, то в принципе это допустимо. Да, категорически противопоказана стрельба, так как при каждом выстреле корпус стрелка обязательно сотрясается. И можете продолжить прием этого вашего мумие. По крайней мере, вам это не противопоказано.
– Спасибо, доктор. Так сейчас я могу выписаться?
Доктор подумал, погладил себя по заметной лысине и сказал:
– Знаете, давайте все-таки подождем до завтра. Один день для вашей работы, думаю, особой роли не сыграет, а для здоровья может принести ощутимую пользу. Чем здоровее вы выйдете от нас, тем интенсивнее сможете работать. Поэтому потерпите еще денек. А я тем временем дополню вашу историю болезни, чтобы врачам в поликлинике было легче следить за вашим здоровьем.
А ведь доктор прав. Денек я еще поторчу в госпитале, а за это время Трофимов обеспечит меня жильем. Да, кстати, нужно решить и финансовый вопрос, а то пока я на всем готовом об этом не задумывалась. Но там вам не тут. Не знаю, ввели ли уже карточки или нет, но деньги все равно нужны. Вот и займусь сегодня своими аттестатами, чтобы выйти полностью обеспеченным человеком. И еще, хотя мне стрельба пока и противопоказана, но лейтенант НКГБ в форме и без оружия во время войны будет выглядеть более чем странно. Поэтому нужен пистолет. Ограничусь пока наганом, но сразу попрошу и вальтер в карман. А «парабеллум» – это потом, когда полностью выздоровею.
Приняв решение, я бодрым шагом двинула в столовую. Раз ходячая, то нечего ждать еду в палату. После завтрака сразу звонок Трофимову. Хорошо, что ему можно звонить по обычному телефону. Как я и предполагала, у него уже было для меня решение. Жить буду в хорошо знакомой квартире в Варсонофьевском переулке. До работы пешком, поэтому транспорт не нужен. Магазины все рядом: на улице Дзержинского и на Сретенке. И наша центральная поликлиника, оказывается, рядом – в Бобровом переулке. С аттестатами тоже никаких проблем – выдадут тут, в госпитале. Вот про оружие он немного задумался, но потом сказал, что завтра, когда придет машина вывозить меня из госпиталя, шофер передаст наган. А что касается вальтера ППК, то это попозже. Нужно будет поискать.
Решив текущие дела, снова пошла работать. Вообще-то непрерывно сидеть с поврежденным ребром даже один час не слишком легко. Тело начинает затекать, поэтому приходится время от времени вставать и делать небольшую строго дозированную гимнастику. Я где-то читала, что при переломе, скажем, руки полезно давать повышенную нагрузку другой руке. Тогда травмированная будет заживать быстрее. Наверное, это справедливо для любых переломов. Если тело получает физические нагрузки, то это способствует кровообращению, а улучшенное кровообращение ускоряет срастание переломов. И у меня тут еще мумие до кучи.
Описывая свои действия, я вспомнила планы по подготовке к партизанским диверсиям, которые начала строить почти сразу после попадания в прошлое. Я уже тогда вспоминала про разные «гадости», некоторые из которых потом демонстрировала на выставке у Пономаренко. Вспомнила также скептическое отношение к этим «гадостям» со стороны Старинова. Но то, что не понравилось Старинову, может тем не менее понравиться Судоплатову. Так что это тоже все напишу. Пусть Судоплатов, как эксперт, определит, что из предложенного можно будет взять на вооружение. Лично я уверена, что наличие простейших средств выведения противника из строя лишним быть не может. И совсем необязательно, чтобы эти средства только убивали. Серьезное ранение с перспективой инвалидности вполне годится. В частности, так действовали вьетнамцы, создавая свои ловушки. Америкосы, попавшиеся в них, выживали, но каждая рана кончалась сепсисом и очень часто ампутацией конечности. Так что вполне годится. А будут спрашивать, откуда у меня такие знания, – скажу, что сама придумала. Где-то что-то увидела, где-то что-то прочитала, а дальше – неуемная фантазия. Например, сошлюсь на грабли, поскольку каждый знает, что произойдет со лбом, если нога наступит на грабли.
За писаниной с небольшими перерывами время до обеда пролетело незаметно. Потом традиционный тихий час, а когда я снова собралась поработать, вдруг увидела моего партнера по шахматам. Он не спеша прогуливался по коридору и кого-то высматривал. Оказалось, высматривал именно меня.
– Товарищ Северова. – Хм, интересно. Уже мою фамилию вызнал. – Не хотите ли сыграть пару партиек? Тут проездом находится сын моего приятеля. Оцените, пожалуйста, уровень его игры.
Я подумала, что обязательные два часа для работы я использовала утром и теперь могу и отдохнуть.
– С удовольствием.
– Тогда пойдемте.
* * *
Мы пришли в парк к лавочке, на которой нас поджидал невысокий тощий очкастый паренек лет шестнадцати с шахматной доской.
– Вот, Дэвик, познакомься. Это Анна Петровна Северова. Она сейчас находится здесь на лечении после ранений и, между делом, всех обыгрывает в шахматы. Пусть она оценит, насколько хорошо ты играешь.
Я поздоровалась, и мы уселись играть. Мужик, который так и не представился, сел на стуле напротив нас, чтобы наблюдать за игрой со всеми удобствами. Я предоставила этому Дэвику белые фигуры, и он, к моему удивлению, бодро разыграл королевский гамбит. Тут мне следовало бы призадуматься, но я еще не заподозрила подвоха. В результате моя позиция скоро начала трещать по всем швам. Короче, ходов за двадцать пять все было кончено. Давно меня так никто не обыгрывал. Повернули доску. Теперь я играла белыми. Тут мой противник выбрал староиндийскую защиту, и ходов через десять на доске возникла такая головоломка, в которой я разобраться, в отличие от моего партнера, не сумела. Два – ноль не в мою пользу. И особенно неприятно то, что этот мелкий почти не думает над ходами. Как будто все заранее просчитал. Третью партию я снова играла черными и применила защиту Уфимцева, которая в свое время так помогла мне в игре с ксендзом. Но Дэвик играл заметно сильнее ксендза. Меня спасло лишь то, что он не знал некоторые тонкости этого дебюта, но большего, чем ничья, мне добиться не удалось. Заново расставляя фигуры, я заметила брошенный на меня удивленно-уважительный взгляд мужика и тут, наконец, поняла, что меня конкретно прикупили. Кажется, пора резко сменить тактику игры. Вспомнилось высказывание моего тренера: «С молодежью – в эндшпиль». А как до эндшпиля добраться с этим шустрым Дэвиком? Короче, мы сыграли еще две партии, и только в последней мне удалось перевести игру в эндшпиль. Тут партнер не то чтобы поплыл, но стало заметно, что в настоящее время эндшпиль не относится к его сильной стороне. В результате наш мини-матч закончился со счетом три с половиной на полтора в его пользу.
