– Так, что мы имеем? Мы имеем несколько километров дороги, проходящей по относительно ровной открытой местности. Охрана тут, скорее всего, не очень, но даже если сумеем здесь организовать взрыв, то работы немцам всего на несколько часов. Не годится. Есть другой вариант. Вот смотрите на карте. В этом месте над неглубокой, но широкой речкой стоит железнодорожный мост. И дорога сама изгибается. Если бы удалось взорвать этот мост, а при случае и состав под откос пустить, то тут пары дней на восстановление немцам точно не хватит – минимум неделя.
– Но ведь такой важный мост и охранять должны соответственно. – Это уже Фогельсон.
– Конечно, должны. Поэтому сейчас тридцать минут отдых, а потом отправляем разведчиков.
Через полчаса два разведчика в сопровождении сапера отправились изучать наш будущий объект, а все остальные продолжили оборудовать «лежку». Сказать «лагерь» было бы неправильно, так как больше двух-трех дней мы тут оставаться не планировали. Либо за это время мы выполним задание, либо распишемся в своей беспомощности, и тогда, конечно, встанет вопрос о качестве подготовки в ОМСБОН. Поэтому разведчиков ждали с нетерпением. Но вернулись они только под утро. Я тут же потащила их в палатку к командиру. Там достали карту, и разведчики приступили к докладу. Прямо скажем, сведения были неутешительные. Подходы к мосту в значительной степени расчищены, и, по словам сапера, их вот-вот начнут минировать, но пока еще мины не стоят – это сапер утверждал уверенно.
Охрану несут два отделения, расположенные по обоим концам моста. Для каждого отделения оборудован блиндаж. Около блиндажа находится обложенное мешками с песком пулеметное гнездо. Часовые ходят попарно, регулярно встречаясь на середине моста. Подобраться к ним на бросок ножа проблематично, хотя в принципе возможно, так как прожекторного освещения пока нет. Так как сохранились столбы телеграфно-телефонной связи, то можно быть уверенным, что между блиндажами есть проводная связь. Наверняка есть связь с ротой охраны, расположенной в населенном пункте, примерно в пяти километрах от моста. От авианалетов мост охраняют две зенитные установки 20 миллиметров. Flak38. В моей памяти тут же всплыли основные параметры этой установки, доложенные на лекции Серковым: практическая скорострельность более 200 выстрелов в минуту, углы наведения по вертикали от +90 до -12 градусов, по горизонтали 360 градусов, магазин барабанного типа вмещает 50 снарядов, боекомплект 600 снарядов, эффективная дальность 2,2 километра, расчет – 7 человек. По словам разведчиков, эти установки расположены юго-восточнее моста на расстоянии примерно двести метров. Там же оборудован блиндаж для расчетов орудий и тоже есть свои часовые. Зенитки расположены так, что их можно использовать для отражения атаки как с воздуха, так и с земли. Кроме того, по железнодорожному пути время от времени проезжает мотодрезина. Когда она идет по направлению к Смоленску, то примерно через сорок минут после ее проезда со стороны Смоленска проходит эшелон, в конце которого прицеплена эта дрезина. Вот такую задали нам немцы задачу. Васин поглядел на нас с комиссаром и неожиданно скомандовал:
– Всем думать два часа. Потом собираемся и решаем, что делать. Выполнять.
Легко сказать – думать! В голове все время крутятся разные варианты, но решения все как-то не получается. Так, прикидывая то один вариант, то другой, я ухитрилась задремать. Проснулась, когда меня дернули за ногу – пора, мол, вставать. Немного отдохнувшие, мы с новыми силами принялись за решение задачи со многими неизвестными. Кто-то из разведчиков пробормотал, что проще всего было бы разбомбить этот чертов мост.
– Конечно проще, – моментально отреагировал на эти слова Васин, – я сам об этом думал, еще получая задание. Только мне тогда же рассказали про зенитное прикрытие. Один бомбардировщик при подобной попытке наши уже потеряли.
Тут я взяла слово:
– А мы на что, товарищ капитан? Как только у немцев объявят воздушную тревогу, мы начнем отщелкивать зенитчиков. Тогда некому будет сбивать наши самолеты.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Васин, – давайте-ка все по порядку. Первое: договариваемся с нашими о точном времени налета. Второе: к назначенному времени выходим на огневые позиции. Третье: пускаем сигнальную ракету в сторону моста и тут же начинаем обстрел зениток. Там расстояние не более четырехсот метров – нашим снайперам в самый раз.
– А я думаю, что этот вариант не слишком хорош, – вступил в дискуссию Фогельсон. – Тут много если. Если погода будет летная, а не такая, как сейчас, если время точно будет выдержано, если самолеты по дороге не собьют. А просто налет без бомбардировки сразу откроет наши планы, и охрану моста еще больше усилят. При этом хочу напомнить, что составы идут независимо от погоды. Для них она всегда «летная».
Все опять затосковали. Минут через пять я, кажется, нашла решение:
– А что, если сделаем так? Сначала захватываем зенитки. Снимем часовых и оприходуем их расчеты. На каждое орудие приходится по семь человек – всего четырнадцать плюс часовые минимум две пары. Итого можно примерно считать двадцать – полувзвод. После их ликвидации из зениток можно расстрелять пулеметные гнезда у моста. Пока возимся с зенитками, пулеметчиков контролируют наши снайперы. А дальше минируем и взрываем.
Этот вариант и решили выбрать. После этого, пользуясь тем, что погода оставалась полностью нелетной и можно было не опасаться наблюдения с воздуха, нашли в лесу поляну, обозначили немецких часовых, пару тонких стволов деревьев назначили зенитками и провели тренировку. Потом еще одну. Потом еще. Потом отработали подходы к блиндажам охраны моста и обрыв линий связи. В конце концов командир угомонился, дал нам отдохнуть и поесть. Время атаки решили выбрать в районе семи утра, сразу после прохода дрезины. Тогда будет шанс к мосту присовокупить и состав с чем-то там. Наметили пути отхода и точки сбора. Первыми будут отходить саперы, а последними артиллеристы, то есть те, кто будет стрелять из зениток. После этого легли спать.
Неугомонный Васин поднял нас в четыре утра. Заставил тщательно прибрать территорию, на которой мы располагались. Все признаки нахождения тут целого отряда, конечно, уничтожить не удалось, но численность теперь определить будет трудно. После этого еще раз каждая группа между собой проговорила свое задание, и мы выдвинулись к мосту. Впереди шла я с группой захвата зениток. Мы начнем, и от нашей шустрости будет зависеть успех или неуспех всей операции. Винтовки нам не нужны – хватит пистолетов и ножей. Поэтому перед самым началом мы наше отличное, но громоздкое оружие оставим товарищам. За нами топают штангисты, которые играючи несут рюкзаки с взрывчаткой. Рядом со штангистами двигаются саперы и гимнасты, которые помогут саперам быстро заложить взрывчатку в нужных точках. Дальше идут снайперы и разведчики. Замыкают нашу колонну командир и доктор. Единственно, кого мы не взяли на операцию, – это радисты и Аистов. Их место сразу в точке сбора. Вот туда их и направили, добавив двух бойцов в помощь для перетаскивания раций и для охраны.
Примерно в половине седьмого все уже были на местах и залегли. Вот тут я почувствовала классический мандраж. Сразу сказалось и то, что задание было первым, и желание выполнить все как надо, и, чего греха таить, страх быть убитой. Что было особенно неприятно, так это то, что мандраж, по крайней мере у меня, со временем как бы усилился. А ведь я второй человек в нашем отряде. На мое поведение точно будут смотреть. Потом мне в голову пришла мысль, что я ведь ходила почти что в штыковую атаку, когда наша армия выходила из окружения. Там почему-то такого мандража не было. Интересно, почему? Я стала вспоминать детали, кто и как тогда себя вел. Как я сама вела себя до ранения. И вдруг заметила, что за этими воспоминаниями мандраж-то и прошел. И осталась только собранность и натянутость струной для боя. Тут как раз послышался шум дрезины.
