– Разрешите, товарищ лейтенант, боец Семенов.
– Слушаю вас, товарищ Семенов.
– Мы что, теперь так и останемся здесь? Не будем выходить к нашим?
– Так точно. Перед нашим отрядом изначально была поставлена исключительно важная задача: своими действиями максимально вредить противнику.
Немцы, к сожалению, значительно продвинулись в глубь территории СССР. Зато они вынуждены существенно удлинить свои коммуникации, создать промежуточные базы и склады. Вот по этим точкам мы и будем наносить удары. Кроме того, мы будем собирать разведданные. Иногда вовремя переданная информация стоит целой дивизии. Направляя отряд в тыл врага, руководство обеспечило нас средствами связи, поэтому все, что нам удастся выяснить, оперативно будем передавать нашей армии. Так, на сегодня все. Остальные вопросы будем решать в рабочем порядке. Пока только скажу, что завтра подъем в 5:00 и сразу после завтрака начнутся тренировки. Сейчас все свободны. Товарищ Ерохин, через пятнадцать минут жду вас с командирами взводов. Разойтись.
Ну вот, от лишних вопросов увернулась, но от проблем-то увернуться никак не получается. Поэтому лучше всего этими проблемами делиться. Пусть не у одной меня голова болит. Лучше всего сразу озадачить весь наличный комсостав. Тогда у меня и время на подумать останется. Построим цепочку задач исходя из главной. Главная задача, к счастью, известна – разведывательная и диверсионная деятельность, как я только что сказала бойцам, не сочтя нужным при этом уточнить, что не здесь, а километрах в восьмидесяти от данного местоположения отряда. Следовательно, первым пунктом будет перемещение отряда в зону его боевой ответственности. При такой численности отряда на это потребуется не менее трех суток. Мы уже достаточно пошумели, поэтому если получится, то лучше всего продолжить движение без излишних шумовых эффектов. По крайней мере, до тех пор, пока мы не проверим качество подготовки наших новых членов отряда.
Когда собрались все командиры, я начала с оргвопросов:
– Товарищ капитан. У нас много легкораненых. По возможности нужно их пристроить на несложные работы.
– Разрешите, товарищ Северова?
– Да, я вас слушаю.
– Я уже направил к вашему повару пять человек. И восемь направил в помощь доктору.
– Отлично! Теперь такой вопрос. Я видела у одного вашего бойца снайперскую винтовку. Он действительно снайпер?
– Так точно. Младший сержант Ковалев.
– Хорошо. Ему задачи буду ставить лично я. Теперь по поводу бойцов других специальностей. Товарищи командиры. Вот список специальностей. Распределите ваших бойцов согласно этому списку. Мои ребята проверят знания и умения каждого из ваших саперов, водителей, пулеметчиков и т. п. На этом пока все, будем ждать ответа из Центра и возвращения разведчиков. После распределения бойцов на завтрашние занятия всем отдыхать.
На этом командиры разошлись, а я хотела было тоже отдохнуть, но спохватилась и, прихватив сержанта Гришина, как «старого знакомого», пошла с ним проверять охранение. Совсем не хочется, чтобы на нас в этот очень неподходящий момент неожиданно свалились немцы. К счастью, секреты были расположены вполне грамотно, и можно было спать спокойно, что я и сделала. Разбудил меня вернувшийся радист. Он вручил мне текст радиограммы и тоже отправился спать, а я села чесать в затылке. Да любой другой, прочитав радиограмму, занялся бы тем же самым.
«Центр – Стерве
Ваши действия по увеличению численности отряда одобряем. Затребованный самолет можем отправить не ранее 7 октября. Обеспечьте поле для посадки. Среди бойцов найдите члена партии и назначьте его исполняющим обязанности комиссара. С самолетом пришлите подробный отчет о действиях отряда и причинах больших потерь. Продолжайте выполнение задания. Нужны данные по железнодорожным перевозкам через Оршу.
Папа».
Так, и что прикажете делать? Отчет-то я напишу, и подозреваю, что ни меня, ни Ерохина за результаты этого боя по головке не погладят. Его – за глупое нападение, а меня, как единственно оставшегося в живых командира, за потери. Но это все пустяки. А вот как быть с контактами? Судя по всему, из Орши наши удирали впопыхах и разведсеть создать не успели. Иначе дали хотя бы пару явок. Помнится, Васин говорил, что в Орше у него был какой-то приятель, но это был приятель Васина, а не мой. И координат Васин не оставил. Наверное, все было завязано именно на Васине, что, как я только сейчас поняла, тоже было неправильно. Значит, нужно начинать все с самого начала. Где-то что-то я читала про партизан в Оршанском районе. Может быть, начать следует с поиска этих партизан? Хотя, скорее всего, они только-только организуются. Тут мы им поможем. Но вот как мы с ними сумеем договориться? Как обе стороны проверят друг друга? Тоже неслабая задача. Теперь самолет. По построению фразы понятно, что нужно готовить его прием 5 октября. Помню, как веселились Судоплатов с Васиным, когда я с упертостью, достойной лучшего применения, настаивала на такой простейшей дополнительной конспирации. В конце концов они согласились, что указание ложной даты вылета не такое уж страшное отступление от инструкций, а некоторую дополнительную страховку от немецких шпионов может дать.
Пока я крутила и вертела разные варианты, вернулись разведчики, искавшие поле для приема самолета. По их словам, ближайшее пригодное для посадки грузового самолета поле находится в трех километрах на запад от нашего лагеря. До него можно кое-как проехать на грузовиках, но там будет тупик. То есть потом придется возвращаться обратно. Для нас сейчас это скорее плюс, чем минус, так как будет дополнительной страховкой от немцев, тем более что, как говорят разведчики, с трех сторон поле окружено болотами. Самое интересное, что на немецкой карте вся эта местность обозначена как большое болото. Это очень даже удачно. Можно считать, что вопрос с приемом самолета решен. И то слава богу. Стоп, болото! Были у меня какие-то ассоциации, связанные с болотом. Вот ведь память дырявая! И ведь сама на одной из лекций говорила, а как дошло до дела, так совсем из головы вылетело. Я срочно вызвала Ерохина:
– Товарищ капитан. Нужно выделить не менее десяти человек для сборки болотного мха, который называется сфагнум. Пока мы здесь, этого мха нужно собрать как можно больше и развесить на просушку.
Поскольку капитан не врубился в тему, я пояснила:
– Этот мох является отличным антисептическим средством. Пока у нас мало перевязочных средств, будем использовать сухой мох сфагнум. Если думаете, что это моя причуда, то поговорите с нашим врачом.
Наконец, до Ерохина дошло, и он пошел подбирать сборщиков мха. Интересно, подумают бойцы, что новый командир дурью мается, или нет? Тут я посмотрела на часы. Ой-ой. Ведь уже время подъема, а я так толком и не поспала. Ничего, командир я или кто? Раздам задания, посмотрю, как пойдет учебный процесс, после чего пойду обдумывать планы на сегодня и завтра. Часа два, думаю, хватит. А потом отправлю отдыхать Ерохина. Видно, что мужик старается, хочет загладить свою невольную вину, да и показать, что сам тоже кое-что может. И еще мелькнула мысль, что за эту неделю я набрала опыта по самую маковку. Так что мое настойчивое желание самой побывать в шкуре диверсанта-разведчика уже оправдалось на все сто. Но для закрепления результатов нужно все новые осознанные моменты обязательно записать. Вот на это тоже уйдет время. И все, что напишу, отправлю Судоплатову с самолетом. Пусть видит, что я все время помню про учебный процесс.
