Он наклонился и крепко поцеловал ее. От нее пахло розами и мылом. Но Ева положила руки ему на плечи и слегка отстранилась, не позволяя ему крепче прижать ее к себе.
– Я говорила тебе, – сказала Ева, – что я никому не позволю мною командовать, касается ли это моих волос или чего-то еще. Даже тебе.
– Надеюсь, мы не будем снова обсуждать твои счета? – спросил Эйдан. Ему не приходило в голову, что Ева захочет сама их оплатить. Он все еще воспринимал это как оскорбление, которое она, вероятно, бессознательно нанесла ему.
Она вздохнула и покачала головой:
– Не сейчас. Об этом мы поспорим завтра.
– Прекрасно, – сказал он. – Сегодня у нас будет ночь любви. Скажи мне, ты не из тех женщин, которые боятся наготы? Ты не упадешь в обморок, если я тебя раздену? И если я сниму халат, не погасив свечей?
Под халатом у него ничего не было, но он не хотел заставлять Еву смотреть на него, если она предпочитает, чтобы все происходило в темноте и под одеялом. Накануне они не гасили свечей, но тогда они почти не раздевались.
Она утвердительно кивнула.
Расстегнув пуговки, он снял с нее рубашку. Хотя Эйдан никогда не был поклонником женской худобы, он понял, что она очень красива. Ева была стройной, гибкой, с гладкой как фарфор кожей и с вполне женственной фигурой. Высокая небольшая грудь, розовые соски, отвердевшие от холода или от смущения, а может, от желания.
Он развязал шелковый пояс и сбросил халат на пол. В отличие от нее его нельзя было назвать красивым. На его теле не было лишнего жира, но он сознавал, что огромен. Он всегда старался не причинять женщинам боли, Шрамы от многочисленных старых ран, большой нос, черные волосы и глаза, смуглая кожа – все это должно было вызывать отвращение у некоторых женщин. Но Ева призналась, что вчера она получила огромное удовольствие. Ему теперь не надо прятаться от нее.
Он взял ее за плечи и, держа на некотором расстоянии, поцеловал ее. Ева задрожала. Он поднял голову и следил за выражением ее лица, а его руки скользили по ее телу, сначала по груди, затем все ниже и ниже.
– Она слишком маленькая, – сказала Ева, тоже следившая за его лицом.
Значит, она не уверена в своей сексуальной привлекательности.
– Для чего? – спросил он. – Чтобы кормить ребенка? Сомневаюсь. Чтобы доставить удовольствие мужчине? Нет. Видишь, они мне как раз по руке.
Она смотрела, как он приподнял ее грудь и обвел пальцем отвердевшие соски. Затем наклонился и губами прижался к одному из них. Он чувствовал, как напрягается и возбуждается его тело.
– О! – воскликнула она, выгибаясь ему навстречу.
– Нам лучше лечь, – поднял он голову, – и пусть горят свечи. Ты не против? Но я могу и погасить их.
Ева колебалась, и по выражению ее глаз он понял, что она предпочла бы темноту.
– Пусть горят, – сказала она…
Она была прекрасной настоящей женщиной, охваченной страстью. Она пахла мускусом, розами и мылом. Под его ласками она раскрылась как цветок в лучах солнца, жар ее тела и прерывистое дыхание свидетельствовали о наслаждении, которое она испытывала. Трижды за эту ночь они сливались в экстазе, и он отдавал ей свое семя.
* * *
Завязывая пояс халата, Эйдан смотрел на Еву. Она проснулась, когда он осторожно освободился из ее объятий через несколько часов после того, как они в третий раз принадлежали друг другу. Ей было жаль, что он покинул постель так рано.
– Который час? – спросила она.
– Около шести, – ответил он. – Я всегда встаю рано. Я обещал Фрее и Аллину покататься с ними верхом в Гайд-парке. А ты поспи еще.
Верхом! Так рано! Что может быть приятнее? Он собирается кататься с братом и сестрой и даже не" подумал, что она тоже могла бы поехать с ними. Но все равно, она ведь не привезла свою амазонку.
– А потом я собирался заехать в клуб с Аллином, а оттуда к конезаводчику. Аллин хочет присмотреть лошадей для покупки. Однако если я тебе нужен…
– Нет, – сказала она. – Осталось всего четыре дня До моего представления королеве. Леди Рочестер приедет сюда после завтрака. По ее мнению, четырех дней слишком мало для того, чтобы избавить меня от деревенских привычек и научить правильно делать реверанс.
– Разве реверансы бывают разными? – удивился он.
– Видимо, да. И есть еще тысяча и одна вещь, которые я должна знать. Ты можешь развлекаться днем, как тебе хочется, Эйдан, а не торчать все время возле меня из вежливости. И вечерами ты не обязан сидеть со мной, как вчера.
Он не скрыл, что это его обрадовало.
– Как только тебя представят ко двору, – сказал он, – ты будешь обязана везде появляться. Ты, несомненно, понимаешь, что в сезон твои дни будут расписаны по минутам: визиты, поездки по магазинам, приемы, завтраки, прогулки, катание в парке, пикники и множество других занятий. А каждый вечер ты должна будешь присутствовать на балах, приемах, раутах, посещать концерты и театры. Тетя Рочестер посвятит тебя во все тонкости светской жизни.
– Да, – согласилась Ева. – Но не будь таким мрачным, Эйдан. Ты не обязан повсюду меня сопровождать – я уже знаю, что такое светские условности. Довольно и того, что меня увидят рядом и будут знать, что я твоя жена. Скоро мы освободимся от этой глупой суеты и вернемся к нашей обычной жизни.
Эйдан задумался над ее словами и затем кивнул.
– Хорошо, – сказал он, – только следуй советам моей тети, и все пройдет гладко. И еще – слушай Вулфа. Надевай яркие платья, как только тебе доставят новые туалеты. Он совершенно прав: серое тебе не к лицу.
Ева повернулась к нему спиной, натянула на уши одеяло и замерла. Несколько минут длилась тишина, затем она услыхала, как тихо открылась и закрылась дверь ее спальни.
Почему она думала, что эта ночь все изменит? Почему глупые женщины полагают, что любовь способна все изменить? Да и вчера это была не любовь. Женщины, поняла Ева, часто ошибаются, веря, что близость в постели рождается любовью. Это была лишь физическая близость, доставившая обоим громадное удовольствие. Она понимала, что все три раза он старался убедиться, что доставляет ей наслаждение. И ему это удалось.
Эйдан уехал кататься с Аллином и леди Фреей и не подумал остаться с ней.
Он поедет в клуб, а затем смотреть лошадей, и это, вероятно, займет весь день.
Когда Ева сказала, что он может уезжать и по вечерам, явно обрадовался.
Он велел ей слушаться леди Рочестер. Он велел ей слушаться герцога Бьюкасла. Еве захотелось плакать и выплакать все до последней слезинки.
Вместо этого она обеими руками схватила подушку, еще сохранявшую отпечаток головы Эйдана, и швырнула ее в дверь спальни.
Глава 14
В тот же день после приема у королевы в Бедвин-Хаусе был дан бал, на котором Еву должны были официально представить обществу в качестве леди Эйдан Бедвин. Герцог Бькжасл решил не откладывать бал. Он ни с кем не советовался, тем более с Евой, а разослал приглашения и сделал необходимые приготовления. Со свойственной ему самоуверенностью и высокомерием он ожидал, что все гости приедут, несмотря на то что они получили и другие, не менее важные приглашения.
