— Заткнитесь оба! — прикрикнул Толстяк и подергал
себя за ухо левой рукой, продемонстрировав безукоризненный маникюр. Псих
продолжал меня разглядывать, но голос больше не подавал. А я сосредоточилась на
Толстяке, раз уж он тут главный. — Ты ведь знаешь, зачем мы здесь? —
потосковав немного, спросил он.
— Понятия не имею, — пожала я плечами.
— Ну что ты из себя строишь? — укоризненно сказал
Толстый. — Я надеялся, что у тебя хватит ума понять ситуацию и мы
обойдемся без всех этих дурацких предисловий.
— Хорошо, — уловив в его словах намек на возможные
неприятности, согласилась я. — Обойдемся без предисловий. Так зачем вы
явились?
— Нам нужны деньги, — посуровел он.
— А-а, — подумав немного, ответила я. —
Конечно, я вас понимаю. К слову сказать, кому они не нужны? Только я тут при
чем?
— Где деньги? — терпеливо спросил он.
— На почте, — теряясь в догадках, пожала я
плечами. — То есть в банке, но завтра будут на почте. Пенсии задерживают,
и деньги, если честно, привезут плевые. Вы задумали вооруженный налет? Трудно
поверить: как-то несолидно для таких бравых ребят… — Я бы еще немного
поговорила на эту тему, но псих рядом ласково улыбнулся и ударил меня в живот,
не кулаком даже и особенно не напрягаясь, но я сползла с кровати и прилегла на
полу. Так и не смогла набрать в грудь воздуха и оттого, должно быть,
отключилась.
Через десять минут стало ясно: в планы моих гостей не
входило калечить хозяйку. Наоборот, пока я лежала тихо и никому не мешая, они
развили бурную деятельность: худосочный отыскал нашатырь, Здоровяк вернул меня
на кровать, и даже Толстый покинул стул у окна, чтобы заглянуть мне в лицо. Я
дала им возможность немного поволноваться и только после этого открыла глазки.
— И все-таки выглядишь ты паршиво, — улыбнулась я
Коротышке, он собрался что-то ответить, но Толстяк нахмурился, и пропищать
что-либо тот не решился.
— Тебе обязательно нарываться? — с обидой спросил
Толстый.
— Ладно, поговорим о деньгах, — кивнула я. —
Кто вы, ребята, и что за деньги вам нужны?
Покачав головой, Толстяк прошел к столу, потряс старой
газетой, которую они обнаружили еще до моего прихода, и предложил:
— Давай не усложнять жизнь друг другу.
— Давай, — обрадовалась я, села поудобнее и
продолжила:
— Напомни, что там говорится о деньгах?
— Ах, вот оно что, — обиделся Толстый. — Не
ценишь хорошего отношения. Ты же не совсем дура, должна понять: деньги придется
вернуть.
— Вы считаете, что у меня есть какие-то деньги? —
изумилась я. Он нахмурился. По его лицу нетрудно было догадаться: да, он так
считает.
Чужая наивность меня развеселила, я встала с постели и
совершила минутную прогулку по комнате, распахивая немногочисленные дверцы
шкафа и тумбочки. Внутренний вид мебели увеличил мое хорошее настроение, а вот
гостей вогнал в тоску. Надо полагать, они хотя и успели порыться в моих вещах,
но, кажется, только сейчас увидели окружающие предметы по-настоящему, а
впечатление от увиденного можно было передать одним словом: нищета.
— Я живу здесь почти два года, — решила я кое-что
пояснить. — Список моих вещей состоит из сорока пунктов, не более. Зимнее
пальто, куртка, валенки, две чашки, одна ложка, кстати, не моя, подарена
сердобольной соседкой. Кастрюлю и чайник притащил Семен Михайлович, должно
быть, со свалки. Пальто я украла, кое-что дали девчонки с почты. Извините, что
я так пространно рассказываю о своей личной жизни, но мне хотелось бы уточнить,
какие деньги вы имеете в виду: зарплату почтальона или вы в самом деле
замыслили оставить старушек без пенсии?
— Ты хочешь убедить меня, что не имеешь никакого
понятия о деньгах?
— Ничего подобного: я не хочу убеждать, я просто не
знаю, о каких деньгах идет речь.
— И почему твой муженек вознесся в поднебесье, ты,
конечно, тоже не знаешь?
— Не только муженек, — сказала я, раздвинув рот до
ушей в самой жизнерадостной своей улыбке.
— А как уцелела ты? — съязвил он, наверное,
рассчитывал, что я поведаю что-нибудь в высшей степени невероятное.
— Я была в погребе. Если вас по-настоящему интересовала
моя особа, то вы должны знать: дом взорвали в мой день рождения. Были гости, и
я пошла в погреб за грибами и компотом.
— А когда вылезла из погреба и увидела вместо дома
головешки, не стала ждать милицию, а сразу рванула в бега, за две тысячи верст
от родного дома.
— Может, у вас большой опыт наблюдать за тем, как
родной дом превращается в головешки, а у меня это было в первый раз, и я
отреагировала соответственно. Заползла в какую-то щель и отключилась. А когда
собралась пойти в милицию, некто неизвестный воспрепятствовал моим намерениям.
Я в те дни здорово нервничала и огрела его топором. После этого идти в милицию
мне вовсе расхотелось.
Толстяк посмотрел на меня с сомнением.
— И ты ничего не знала о делах своего мужа? —
задал он вопрос минут через пять, все это время мы таращились друг на друга и
слушали тишину.
— Он был на редкость скрытен, о самых интересных
эпизодах его жизни я узнала только из этой статьи.
— Вряд ли тебе удастся убедить кого-нибудь в этом.
— А я и не собираюсь. Если я правильно поняла, у моего
мужа на день гибели была крупная сумма денег. Он ее украл?
— Украл — не совсем подходящее слово… Хотя, в общем,
да.
— Что значит «в общем», украл или нет?
— Он украл кое-что другое и продал эту вещь за большие
деньги. Так как вещь ворованная, то деньги, выходит, тоже. Они не принадлежали
ему, значит, не могут принадлежать тебе. Так что лучше их вернуть.
— Что-то подсказывает мне, что на эти деньги есть еще и
другие охотники. Я отделаюсь от вас, а следом появится кто-нибудь еще. —
Гости быстро переглянулись. — Что украл мой муж? Дискету с чужими
секретами?
— И ты еще будешь говорить, что не в курсе его
дел? — обиделся Толстяк.
