Мы тепло простились, а я, порывшись в справочнике, набрала
номер Октябрьского РОВД.
— Дежурный, — гаркнули мне в ухо, а я вежливо
спросила:
— Могу я поговорить с Бобровым Виктором Степановичем?
— С Бобровым? Его нет…
— А когда будет?
— Не знаю, — отмахнулся дежурный. — Он на
больничном…
— Сапожники, — покачала я головой, осторожно
положив трубку.
Я имела в виду вовсе не Боброва и даже не дежурного, а
дядьку с приятным голосом, ну и, конечно, тех, кто надоумил его позвонить мне.
Цель звонка представлялась более-менее ясной: напугать и
заставить шевелиться, то есть предпринять шаги, которые выдадут меня с головой.
«И тогда мир узнает, кто я есть на самом деле», — с
усмешкой подумала я, направляясь в туалет. Заперла дверь на щеколду, умылась,
вытерлась носовым платком и уставилась в зеркало.
— И кто же ты на самом деле? — тихо спросила я
свое отражение.
Лицо женщины лет двадцати пяти выглядело бледным, а взгляд
усталым. Губы сжаты, нос слегка заострился, хотя общее впечатление отнюдь не
плохое. Это неизменно вызывало недоумение: несмотря ни на что, я выглядела
молодо и привлекательно и продолжала удивляться тому, что До сих пор не смогла
обнаружить у себя ни одного седого волоса, хотя после того, что случилось два
года назад, Должна была бы поседеть в одночасье…
— Да, — невесело усмехнулась я, проведя рукой по
лицу, и покачала головой. — Ну и кто ты? — повторила я хмурясь, и
сама себе ответила:
— Да никто.
Не следовало мне так разговаривать с собой, в подобных
разговорах есть что-то упадническое, истеричное, а главное — они совершенно
бесполезны.
— Займись делом, — напомнила я себе. — Кстати
твои дела не так уж и плохи. Если они использовали такой дешевый трюк, чтобы
тебя припугнуть, значит, вовсе не уверены в том, что ты — это ты.
Следовательно, есть верный шанс смыться, — кивнула я своему отражению в
зеркале. Нужно собрать кое-какие пожитки и бежать без оглядки, пока они не
поняли, что к чему. — Отличный план, — кивнула я и вернулась на свое
рабочее место.
Пожитков у меня немного, и, если я покину родное жилище с
небольшой сумкой, это особых подозрений не вызовет. Район я знаю как свои пять
пальцев, а мой страж не очень, поскольку за время слежки неоднократно умудрился
попасть мне на глаза. «Я уйду, — несколько раз мысленно повторила я, желая
внушить себе некий оптимизм. — Возьму самое необходимое: смену белья,
теплую кофту, туфли, в конце концов, сейчас весна, а не осень, до зимы
где-нибудь осяду…»
Два года назад убегать пришлось в октябре… Я поежилась,
воспоминания нахлынули разом и больше не отпускали: мой день рождения, взрыв и
бегство…
Мой день рождения обещал быть шумным: пришли родители, мои и
мужа, старшая сестра с двумя взрослыми дочерьми, сестра мужа со своим женихом,
две мои подруги с мужьями. Целый дом народа. Впрочем, дом был большой, на мой
взгляд, слишком большой для семьи из трех человек, но муж думал иначе… К
сожалению, это был не единственный случай, когда наши взгляды расходились.
Мы были женаты уже шесть лет. С моим будущим мужем Антоновым
Дмитрием Сергеевичем я познакомилась в Евпатории после окончания школы.
Случилось это во время посещения Ботанического сада. Я исправно слушала
объяснения экскурсовода и разглядывала листья, стволы и ветки, изо всех сил
стараясь ничего не забыть. На одной из аллей разом встретились три группы
экскурсантов, и я оказалась рядом с Димкой. Он был старше меня на семь лет, к
этому времени за его плечами уже имелся институт и опыт первой неудачной
женитьбы. Занимался он компьютерами, не без оснований считая себя в этой
области гением, а пока тянул лямку в какой-то фирме.
Из-за толстых стекол очков он взглянул на меня, я на него, и
мы дружно улыбнулись. Продолжалось это не меньше пяти минут, потом я
покраснела, а он сказал:
— Меня зовут Димой, а вас?
— Алена, то есть Лена, — торопливо ответила я, и
далее по аллее мы следовали рядом, не спеша и потеряв всякий интерес к
ботанике.
Почти сразу выяснилось, что мы приехали из одного города,
Димка заявил, что это судьба, а я просто порадовалась: одно дело познакомиться
в Евпатории с молодым человеком из какого-нибудь Красноярска, находящегося в
нескольких тысячах километров от моей малой родины, и совсем другое, когда
курортное знакомство имеет шанс перерасти в нечто большее. Оно и переросло. В августе
мы вернулись домой, а в октябре, когда мне исполнилось восемнадцать, подали
заявление в загс. Далее следовало бы произнести что-нибудь вроде: они жили
долго и счастливо, но это, к сожалению, не про нас. Димка прожил после данного
события только шесть лет, и очень сомневаюсь, что был счастлив все эти годы.
Хотя поначалу все шло хорошо. Я училась в институте, Димка работал, и на его
зарплату жить было можно, хотя и скромно. Родители разменяли трехкомнатную
квартиру на две однокомнатные, и мы получили в свое распоряжение приличное
жилье.
Потом родился Ванька. С двумя бабушками, дедушками и таким
мужем, как мой, бросать учебу не было никакой нужды, время шло, сын подрастал,
а институт я благополучно закончила.
Примерно за год до этого Димка нашел себе новую работу,
вскоре в семейной лодке появилась первая трещина, потом их стало чересчур
много. Причина была одна: деньги. Не их отсутствие, а наоборот, их присутствие,
причем в очень больших количествах.
Поначалу деньги радовали: можно было болтаться по магазинам
и покупать все, что душе угодно. Через пару месяцев восторги поутихли, а в душу
закралось сомнение, после чего я дала себе труд подсчитать, сколько мы тратили
в месяц. Сумма вызвала легкий шок: лично я с трудом представляла работу, за
которую столько платят, и попробовала поговорить с Димкой. Супруг был
оскорблен, а я с некоторым опозданием сообразила, что вовсе не являюсь лицом,
пригодным для доверительных бесед, скорее даже наоборот: Димка не только
отказался обсуждать со мной данную тему, но посоветовал мне занять свой мозг
чем-нибудь более подходящим.
Я задумалась, а подумав и понаблюдав, сообразила, что не
только о работе своего мужа, но и просто о том, что он за человек, толком
ничего не знаю, то есть с виду все ясно: Димка веселый, общительный, добрый
парень, заботливый муж и внимательный отец, только о чем он, к примеру, думает,
когда сидит за своим компьютером, а сидит он так часов по двенадцать? Подобные
открытия всегда производят впечатление. Так оно и вышло: я безрезультатно
пыталась проникнуть в мысли своего супруга, а он старательно противодействовал
этому, отшучивался, клялся в любви и рекомендовал не забивать себе голову
попусту.
