— Досмотр личных вещей закончила? — лениво спросил
он.
— Ты вроде бы спал? — хмыкнула я.
— Я и теперь сплю.
— Жаль, я хотела спросить, кто твой клиент?
— Это же страшная тайна, ты что, детективов никогда не
читала?
— Значит, в ресторане ты объявился не зря.
— Слушай, давай спать, — предложил он, а я в ответ
вздохнула.
Утром Саша жарил яичницу, я умывалась в жутком каменном
мешке, именуемом ванной, когда Саша позвал меня:
— Иди быстрее, утренние новости. — По голосу я
поняла, что новости напрямую касаются нас, и не ошиблась: «Сегодня в ноль часов
пятнадцать минут в своей квартире был обнаружен Старосельцев Леонид Сергеевич,
известный в городе адвокат, с двумя пулями в голове. Милицию вызвала соседка,
которая около полуночи услышала крики, доносившиеся из квартиры Старосельцева.
Затем отчетливо прозвучали два выстрела».
— Вот это да. — Я осела на диван, таращась в
телевизор, но там уже шло сообщение о найденном в пять тридцать утра в районе
коллективного сада номер три трупе молодого мужчины без документов, просьба ко
всем… и так далее. Я потерла лицо ладонями и перевела взгляд на Сашу, он был
спокоен и удивляться не спешил. — Кто его убил? — спросила я,
разумеется, не рассчитывая получить ответ.
— Ясно, что не мы с тобой, — пожал он
плечами. — Когда мы покинули господина Старосельцева, он не выглядел
совершенно здоровым, но и умереть ему было не с чего. Кто-то навестил его
позднее и послал две пули в голову. Интересно, за что?
— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась я.
— А у кого еще я должен спросить об этом?
— Откуда мне знать, черт возьми? Я была с тобой.
— Точно. Вовсе не обязательно стрелять самой. Хотя и
сама ты стреляешь, особо не раздумывая.
— Пошел к черту! — рявкнула я и стала торопливо
одеваться.
— Стоит чуть-чуть припереть тебя к стенке, как ты сразу
орешь «пошел к черту!», — хмыкнул он.
— А что я должна сказать в ответ на твои идиотские
домыслы? Я знать ничего не знаю…
— Домыслы? — Саша резко шагнул ко мне, схватил за
плечи и швырнул на диван. — Сядь и слушай. Ты не знаешь, где деньги, и не
думаешь их искать, ты только хочешь найти своего сына, ты совсем одна и не
рассчитываешь на чью-нибудь помощь, поэтому идешь в ресторан и затеваешь глупую
ссору с кудринскими ребятами. Они якобы убивают одного из Лениных дружков, а
потом кто-то и самого Леню. Буквально через несколько минут после нашего
разговора.
— Ты хочешь сказать, это я его убила?
— Нет. Мы все время были вместе: ты и я. Только вот
поверить в то, что ты несчастная одинокая мать, нелегко, раз у тебя за плечами
такая похоронная команда.
— Спятил. — Я перевела дух и покачала головой. —
Зачем мне было его убивать? Я ищу сына. Ты не хочешь сказать, кто тебя нанял,
черт с тобой, не говори. Но дурой ты меня считаешь напрасно. Бат легко нашел
нас у Надьки, может быть, потому, что ты несколько минут разглядывал калитку и
вполне мог за это время ему позвонить. Вчера я легла-спать, а ты готовил ужин,
и телефон, о котором ты забыл мне рассказать, был у тебя под рукой. Твой
приятель мог навестить Леню, по времени все сходится.
— Может, еще назовешь причину, по которой я это
сделал? — усмехнулся Саша.
— А ты не хочешь назвать причину, по которой ты сейчас
со мной? — съязвила я. Он выпрямился, вздохнул и посмотрел на меня с
укором. — Вот-вот, — кивнула я.
— Допустим, ни ты, ни я к смерти Толстяка
непричастны, — заметно спокойнее заговорил Саша. — Тогда кто? То есть
кому это выгодно?
— Понятия не имею. Я не вижу в его убийстве никакого
смысла. Он нашел меня и получил фото ребенка, он хотел денег моего мужа, вряд
ли Леня болтал о своих делах, следовательно, о том, что я в городе, известно
ограниченному кругу людей. Или его убил Бат, или… я не знаю кто.
— После разговора с нами он наверняка кому-то звонил,
просил помощи. Звонил человеку, которому верил. Он не рискнул обратиться в
«Скорую», там пришлось бы объяснять…
— Точно, — кивнула я. — Он позвонил своему
дружку Бату, тот приехал и пристрелил его, может, у парня просто крыша
окончательно съехала.
— Может, — неожиданно согласился Саша. — А
может, он позвонил кому-то еще, и того не привел в восторг наш недавний визит.
Что сказать на это, я не знала. Я не очень доверяла Саше,
точнее, я ему вовсе не доверяла, а он имел все основания не доверять мне.
— Выход один, — вдруг заявил он. —
Встретиться с Батом и попытаться поговорить с ним.
— Ты это серьезно? — удивилась я. — Я имею в
виду, ты надеешься, что он станет с тобой откровенничать?
— Это вряд ли. Но, вполне возможно, намекнет, чего
следует ждать. А возможно, и пооткровенничает, раз Леня сыграл в ящик и он
единственный из троицы, оставшийся в живых. В конце концов, он мой старый
армейский дружок, отчего бы не встретиться и не поболтать?
— Хорошо, — согласилась я. — Только сначала
поедем в Юбилейный.
— Это глупо…
— Я поеду одна…
— Поедем, — кивнул Саша.
По дороге в поселок мы молчали, я пыталась оценить ситуацию,
нервничала и злилась на себя за глупые надежды. Толстяк был прав, очень
сомнительно, что Ванька жив… Кто мог спасти ребенка и зачем? Если я это пойму,
я смогу его найти… я верила: смогу.
— Ну, вот, — сказал Саша, останавливая
машину. — У тебя есть план?
— Ничего у меня нет. Ты пойдешь со мной?
— Не вижу в этом смысла, — нахмурился он и
отвернулся к окну. — Ты рискуешь, а толку от этого ни на грош.
— Хорошо быть умным, — заметила я, хлопнув дверью.
Дом номер пятьдесят семь не производил особого впечатления,
двухэтажный, из красного кирпича, с большой верандой и балконом. Таким сейчас
никого не удивишь. Вокруг дома был сад, он спускался к обрыву, там шумел то ли
ручей, то ли крохотная речка, а дальше начинались заросли: осина вперемешку с
чахлыми елками. Асфальтовая дорога обрывалась как раз возле темно-красных ворот
гаража. Забор деревянный, крепкий, сквозь редкие щели дом плохо просматривался,
калитка была из металлической сетки, от нее вилась дорожка к симпатичному
крылечку.
