Я сказала «до свидания» и покинула комнату, в коридоре возле
двери меня ждал все тот же парень, правда, теперь поглядывал с изумлением,
проводил до выхода из ресторана и даже сказал «пока», а швейцар добавил:
— Заходите.
— Обязательно, — порадовала я.
— Что он сказал? — задал мне вопрос Саша, как
только мы отъехали от ресторана.
— Думаю, он мне поверил.
— Сейчас узнаем. Вадим, будь внимателен. Проверь, нет
ли «хвоста».
— А я что делаю? — проворчал тот. Мы немного
поплутали по городу и, не обнаружив ничего подозрительного, отправились на квартиру
Бата. Вадим пробыл в ней несколько минут, посмотрел на меня, потом на Сашу и
заявил:
— У меня дела. Полагаю, военных действий не намечается,
значит, я — третий лишний. — С этими словами он удалился, а я села в
кресло возле окна, потерла лицо ладонями, вздохнула и принялась разглядывать
свои руки.
— Думаешь, Ваня у Извекова? — осторожно спросил
Саша.
— Он должен знать, где ребенок.
— Мы ведь уже обсуждали это: мальчик живет с человеком,
которому доверяет.
— Саша, ради бога, перестань, — взмолилась
я. — Если Извеков ни при чем, значит, мой сын погиб. Нет логического
объяснения тому, что кто-то другой держит у себя ребенка.
— Логика — коварная вещь, — пожал он плечами,
постоял, глядя в окно, и спросил:
— Что будем делать?
— Ждать, — ответила я. — Ничего другого не
остается.
Поздно вечером мы пили чай, Саша о чем-то думал и несколько
раз отвечал невпопад, вопросов вовсе не задавал, а мог бы. Например, такой:
куда подевалась фотография? Была, и вот ее нет. Не заметить, что она исчезла,
просто невозможно.
Он отодвинул чашку в сторону и вдруг сказал:
— Послезавтра хоронят Бата…
— Извини, — нахмурилась я. — Он, конечно,
твой друг, но слезы у меня его смерть не выжмет. Он убийца, и тебе это
прекрасно известно.
— Не так все просто, — вздохнул Саша. —
Знаешь, я хотел бы поговорить с тобой о нем…
— О Бате? — не поняла я.
— Да, — кивнул Саша. — Он…
— Стоп, — резко перебила я. — Мне ясно, о чем
ты. Там война, здесь другая жизнь, вы вернулись героями, которые никому не
нужны… Я читала Ремарка. Извини, но я не хочу понимать твоего Бата. Ему
заплатили, он послал киллера, и все, кого я любила, погибли. Может, мне стоит
пойти к нему на похороны и попросить за это прощения?
— Успокойся, — сказал Саша. — Я не прошу тебя
простить его. Я просто хотел сказать: Бат был хорошим человеком, как бы нелепо
это ни звучало. Иногда жизнь загоняет в угол, и выбраться оттуда непросто,
особенно если некому тебе помочь.. — Он посмотрел, грустно улыбнулся и
добавил:
— Кому это знать, как не тебе.
Я закусила губу и попыталась что-то ответить, но Саша
поднялся и ушел в комнату.
Я вымыла посуду, с удивлением обнаружив, как дрожат мои
руки, не выдержала и пошла за ним. Работал телевизор, а Саша сидел на полу и
смотрел не на экран, а в угол комнаты. Я замерла в дверях и позвала тихо:
— Саша… — Он поднял голову. — Почему ты заговорил
об этом? — с трудом подбирая слова, спросила я.
Он неожиданно улыбнулся, протянул мне руку и сказал:
— Да ну их к черту, эти разговоры.
Крест позвонил около пяти. Я считала, что ждать звонка
раньше, чем через два-три дня, бессмысленно, потому удивилась, а вслед за этим
испугалась.
— Приезжай, — буркнул он и добавил:
— Жду. Саша был в ванной, я кинулась туда, влетела, не
постучав, и пролепетала:
— Он позвонил.
— Что-нибудь сказал?
— Нет.
— Через пять минут я буду готов. Он был готов даже
раньше, я все это время носилась по комнате.
— Как думаешь? — спросила я жалобно.
— Ты имеешь в виду ребенка?
— Конечно. Господи, что я еще могу иметь в виду?
— Тебе нельзя ехать в таком состоянии. Успокойся.
— Почему он мне не сказал?
— Лена… — Саша торопливо обнял меня, прижал к себе, мы
постояли так некоторое время, потом он слегка отстранился, улыбнулся и даже
подмигнул:
— Ну, где там твое чувство юмора, давай его сюда.
— А если он скажет, что Ванька мертв?
— Не скажет. Ванька жив, и мы его найдем. Выпей чаю, и
поедем к Кресту.
— Какой, к лешему, чай? Едем быстрее. Саша попробовал
связаться с Вадимом, но его не отыскал, впрочем, с моей точки зрения, не
особенно и старался.
— Поедем на такси, — бросил он торопливо.
Возле ресторана мы разделились, он занял позицию на углу у
газетного киоска, а я стала подниматься по ступенькам. Швейцар почему-то
отсутствовал, зато в холле меня ждал вчерашний парень. На этот раз обыскивать
не стал, изобразил подобие улыбки и кивнул, а я попробовала решить, является ли
это добрым знаком.
Мы вновь прошли тем же коридором, поднялись на второй этаж и
остановились возле заветной двери. Постучав, парень сделал пару шагов в
сторону, а я вошла.
Сева сидел за столом, вместо пиджака в клетку сегодня на нем
была светлая рубашка навыпуск. Услышав скрип двери, он поднял голову и вроде бы
тоже собрался улыбнуться, но в последнее мгновение передумал и просто кивнул на
стул:
— Садись.
Я прошла и села, глядя на него в томительном ожидании. На
столе графин, две рюмки, закуска, Крест посмотрел на меня, на стол и предложил:
— Выпьешь?
— Это он? — спросила я и кашлянула, голос звучал
хрипло.
— Он, — нехотя ответил Сева.
— Я… я думала, это займет гораздо больше времени.
— Я ж тебе говорил, у меня с предателями разговор
короткий. Вызвал, спросил, а когда я спрашиваю, мне отвечают.
— Ясно, — кивнула я, закусив губу.
— Да… — Сева откинулся на спинку стула. — Занятная
получилась история… — Он вдруг поморщился и сказал без перехода:
