Но торопиться я не стала: устроилась в кустах на холодной
земле и еще несколько минут наблюдала за машиной. Сомнения отпали: она пуста. Я
нашарила ключи в сумке и осторожно пошла: в одной руке сумка и пистолет, в
другой ключи. В темноте долго не могла вставить ключ в замок, потом дверь с
чудовищным грохотом распахнулась, а я едва не упала в обморок.
— Чушь, — одернула я себя. — Никакого
грохота. Хлопок никто не услышит, даже если кто-то есть рядом, а тут никого
нет.
Я села в машину, завела мотор и через секунду выехала на
шоссе.
— На машине опасно, — бормотала я, то и дело
отбрасывая со лба волосы. — Но сейчас главное — оказаться как можно дальше
отсюда.
Эта мысль вытеснила все остальные, и я летела на бешеной
скорости по пустынному шоссе до самого рассвета.
Огромное красное солнце показалось над горизонтом и тут же
исчезло за плотными облаками. Холодно, неприютно. Печка работала, меня
разморило, кружилась голова, а глаза слипались. Я притормозила у обочины и
несколько минут постояла под холодным ветром, пытаясь прийти в себя. На шоссе
все чаще встречались машины, занимался новый день, и мне следовало что-то
решить. «Машину придется бросить, — с тоской думала я. — Этот тип ее
скорее всего угнал, а если нет — то хорошего тоже мало. Меня найдут…»
За ночь я смогла преодолеть почти четыреста километров. Мне
повезло: я благополучно миновала три поста ГАИ. Но везение могло закончиться в
любой момент, а продолжать движение с прежней скоростью не получится: днем
шоссе очень оживленное, я устала, а сотрудники ГАИ не дремлют. «Дотяну до
первого города и брошу машину», — решила я, садясь за руль. Но дотянуть до
города не удалось. Лампочка настойчиво замигала, показывая, что бензин на
исходе, а я стала высматривать съезд в какой-нибудь лесок: оставлять машину на
дороге было бы неразумно.
Съезд нашелся, я смогла преодолеть по грязной проселочной
дороге метров сто и остановилась посредине огромной лужи: проехать далее не
представлялось возможным Сдала назад, с трудом выбралась на обочину и выключила
двигатель. Потом тщательно обыскала машину, взяла все, что представляло хоть
какую-нибудь ценность: старую спортивную сумку в багажнике, детское одеяло, две
подушки с заднего сиденья, перчатки и карту области из бардачка, десяток
магнитофонных кассет, две пачки сигарет, авторучку и блокнот. В карманах чехлов
я нашла бутылку водки и вязаную шапочку. Сложила все в спортивную сумку,
бросила ключи под сиденье водителя и пошла к шоссе. Взглянула на часы и,
подумав, вернулась к машине: было еще слишком рано для того, чтобы женщина
могла появиться на дороге, не вызвав недоумения. Лучше остаться в «Жигулях» и
немного поспать.
Я легла на заднем сиденье, поджав ноги и скорчившись, и
сказала себе:
— Это все не правда.
Мыслей не было, только холод, тоска и усталость.
Я открыла глаза и сразу перевела взгляд на часы. Полдень.
Испуганно поднялась и огляделась. Поле с остатками собранной кукурузы, справа
лес, неприютный и уже голый, а за спиной грязная проселочная дорога и шоссе с
мелькающими на нем грузовиками. Дождь, низкое серое небо и холодный ветер.
Я выбралась из машины и вдоль кромки леса, шурша опавшей
листвой, не торопясь направилась к шоссе. На попутном грузовике доехала до
ближайшего города. Потом города мелькали и мелькали, а я рвалась все дальше.
Пересаживалась с одной машины на другую, дремала, свесив голову на грудь или
отвернувшись к окну, уходя от досужих разговоров. На ночь зарывалась в стог
сена, чтобы не замерзнуть, или шла пешком. Потом вновь какой-нибудь грузовик,
тепло, мерное покачивание, навевающее покой, недолгий сон. Я отучила себя
думать и вспоминать. Тогда важно было одно: скрыться, убежать как можно дальше,
туда, где меня никто не знает и не найдет. Те три сотни, что я нашла в
бумажнике парня, так и остались нетронутыми: водители попадались щедрые, от денег
отказывались, а я не настаивала. Есть не могла. Как-то раз купила сосисок и
чашку кофе, с трудом проглотила кусок, но желудок мгновенно воспротивился
этому. Меня долго рвало, потом я сидела в парке какого-то города, смотрела на
голубей и пыталась справиться с головокружением.
Через неделю я оказалась на Урале. Шофер «КамАЗа» высадил
меня прямо возле автовокзала областного центра, и я пошла в буфет выпить чаю.
Шел снег, липкий и еще не настоящий, а я была в туфлях, которые за неделю
скитаний почти развалились. Я простудилась, жутко кашляла, глаза слезились, и в
целом выглядела по меньшей мере нелепо.
Я вошла в буфет, взяла стакан чая и устроилась поближе к
батарее. В буфете было пустынно, женщина за высокой стойкой с недоумением
посмотрела на меня, потом на мои ноги. Колготки были грязные и рваные в
нескольких местах. Одно хорошо: бомжи нынче не редкость. Но мною мог
заинтересоваться какой-нибудь чересчур бдительный страж порядка. Документов у
меня нет, зато в сумке спрятан пистолет. «Надо уходить отсюда, — с тоской
подумала я. — Вокзал — самое опасное место, полно милиционеров». С трудом
оторвавшись от батареи, я покинула буфет, достигла лестницы и спустилась вниз,
заметив стрелку с надписью «Туалет». Он тоже был пуст, двери нескольких кабинок
заперты, остальные распахнуты настежь Я умылась теплой водой, потом прошла в
кабинку, сняла колготки и вернулась с ними к умывальнику с намерением
простирнуть, и вот тогда увидела сумку. Обыкновенную дамскую сумку, она висела
на крючке и была расстегнута. Я смогла увидеть две вещи: носовой платок и
уголок красной обложки. «Паспорт», — мелькнуло в голове, я посмотрела в
зеркало: никого. За перегородкой женщина выговаривала кому-то:
— Деньги с людей берете, а бумаги нет, что за
безобразие?
Ей ответили сразу два голоса, высоких и сердитых. Должно
быть, отношения с работниками вокзала выясняла хозяйка сумки. Очень спокойно я
протянула руку, вынула паспорт и положила в карман куртки вместе с колготками.
Потом взяла свою сумку и, стараясь не спешить, покинула туалет Высокая молодая
женщина как раз закончила пререкания, и мы столкнулись в узком коридоре. Не
знаю, чего я ожидала, может быть, криков «Караул!», «Держи ее!», но никто не
закричал и не схватил меня.
С трудом сдержавшись, чтобы не броситься бежать со всех ног,
я вышла на площадь и, не оглядываясь, заспешила к железнодорожному вокзалу. Он
был метрах в пятистах от автобусного. Там опять спустилась в туалет, выстирала
колготки и кое-как смогла их высушить. Потом извлекла из кармана паспорт и
осторожно его пролистала.
