В ответ девушка лишь плотнее сжала колени.
– Твоя мама дала мне вот это. – Кивком Рэнналф указал на письмо и сломал печать большим пальцем.
Джудит протянула было руку, чтобы остановить его, по потом передумала. Вместо этого она уткнулась лбом в сложенные на коленях руки.
– Дорогой лорд Рэнналф, – прочел он вслух, – не знаю, как и благодарить вас за ту доброту, которую вы мне оказывали со дня моего отъезда из Харвуд-Грейндж. – Он метнул быстрый взгляд на девушку. – За доброту, Джудит?
– Вы были добры ко мне, – прошептала она, – очень добры.
Рэнналф пробежал оставшееся письмо глазами, не обнаружив там ничего нового.
– С уважением, мисс Джудит Лоу, – громко произнес он. – И это все, что ты имеешь мне сказать?
– Да. – Девушка подняла голову, наблюдая за тем, как он складывает письмо и убирает его в карман. – Простите, что не сказала вам всего этого лично, но вы же знаете, что мне никогда не хватает духу попрощаться.
– А почему ты считаешь, что мы должны попрощаться? – осведомился лорд, присаживаясь рядом на камень, нагретый солнечными лучами.
Джудит вздохнула:
– По-моему, это очевидно.
Так же очевидно, как и его нос. А нос у Бедвинов, как известно, – самая заметная черта. Джудит Лоу была гордой, упрямой женщиной, но вместе с тем ей катастрофически не хватало уверенности в себе. Это качество на корню задушили строгие родители, которые, конечно, хотели как лучше, а на деле невольно причинили вред единственному лебедю среди их утиного выводка.
– Герцог Быокасл – мой брат, – сказал Рэнналф, – это высокомерный аристократ, который надменностью не уступает королю. Стоит ему пальцем пошевелить, как все бросаются исполнять его волю. Фрея, Морган и Аллин привыкли роскошно одеваться и вести себя так, словно стоят над всеми остальными людьми. Бедвин-Хаус – один из многих домов, принадлежащих моей семье, и это богатый и красивый особняк. Только Быокасл и Эйдан отделяют меня от герцогского титула и несметных богатств, которые приносят многочисленные поместья на территории Англии и Уэльса. Я перечислил хотя бы половину того, что очевидно?
– Да. – Взгляд Джудит блуждал по долине, простиравшейся у подножия холма.
– Твоего отца зовут преподобный Джереми Лоу, – продолжал Рэнналф. – Он джентльмен со скромным состоянием, поскольку приход не приносит ему большого дохода. У него четыре дочери, и каждую надо обеспечить приданым. Это весьма трудно сделать, ибо беспутный сын промотал все отцовские деньги, а строить собственную карьеру еще не начал. Положение усугубляется тем, что он стыдится своего происхождения. Конечно, ведь по материнской линии он внук торговца тканями и сын актрисы. Теперь, кажется, я описал вторую оставшуюся часть очевидного?
– Да, – отозвалась девушка. Она больше не разглядывала долину, ее глаза были прикованы к сидящему рядом мужчине. Рэнналф удовлетворенно отметил, что она сердится. Лучше гнев, чем безучастность! – Совершенно верно, лорд Рэнналф. Но я в отличие от отца не стыжусь бабушки. Я очень ее люблю.
– Я знаю, Джудит, – мягко проговорил он. – И она любит тебя больше всех на свете.
– Я никогда не стану вашей любовницей, – сказала девушка.
– Боже мой! – Рэнналф изумленно воззрился на нее. – Неужели ты считаешь, что я способен предложить тебе такое?
– Больше между нами ничего быть не может, – отрезала Джудит. – Разве вы не видите? Вы что, ничего не замечали? Даже слуги в Бедвин-Хаусе выглядят более представительно, чем я. Все были со мной очень любезны, даже герцог Бъюкасл, и тот изо всех сил старался мне помочь. Но я уверена, он едва мог выносить мое присутствие в доме.
– Я даже не представляю, что должно произойти, чтобы кто-то из Бедвинов потерял присутствие духа, – заметил Рэнналф. – Кроме того, Джудит, я не прошу тебя жить в Бедвин-Хаусе или с кем-то из моих братьев или сестер. Я хочу, чтобы ты жила со мной, скорее всего в Грандмезоне, в качестве моей жены. Не думаю, что бабушка позволит мне привезти тебя к ней на правах любовницы. В таких вопросах она непреклонна.
Джудит стремительно вскочила на йоги.
– Вы не можете жениться на мне!
– Не могу? – удивился Рэнналф. – Это еще почему?
– Так не бывает, – пробормотала она, – это невозможно.
– Почему?
Джудит развернулась и зашагала вверх по склону холма. Рэнналфу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней по свежей зеленой травке, умытой весенним дождем.
– Это потому, что я могу быть беременна? – спросила девушка.
– Я почти надеюсь, что это так, – ответил Рэнналф. – И не потому, что хочу заманить тебя в ловушку, а потому, что мечтаю исполнить бабушкино заветное желание, пока еще не поздно. Ты же знаешь, она умирает. Ее заветная мечта – увидеть меня счастливо женатым, а может быть, даже подержать на руках внука.
Джудит остановилась.
– Так вы поэтому хотите жениться на мне?
Протянув руку, Рэнналф приподнял ее подбородок.
– На такой вопрос я даже отвечать не стану, – проговорил он. – Ты меня разве не знаешь, Джудит?
– Нет, не знаю. – Оттолкнув его руку, она продолжила подниматься на холм. Несмотря на то, что тропинка становилась все круче, походка и спина девушки неизменно оставались прямыми. Сняв шляпу, Рэнналф прибавил шагу. – Вы же сами говорили, что люди женятся ради приумножения богатства или приобретения положения в обществе, поэтому удовольствия вы собираетесь искать на стороне.
– Боже мой, неужели я такое говорил? – Рэнналф, конечно, прекрасно об этом помнил. Может быть, он выразился по-другому, но мысль была та же самая. Правда, в тот момент он не столько делился реальными планами на будущее, сколько хотел поразить девушку. – Ты разве не знаешь, что моральный кодекс семьи Бедвин запрещает искать развлечений вне супружеской постели? Кажется, это даже записано где-то в семейных архивах. Каждый, кто преступит священный закон, обречет себя на вечные муки.
Вместо ответа Джудит ускорила шаг.
– Когда я женюсь, Джудит, – сказал лорд, поняв наконец, что девушка не настроена шутить, – то буду целиком и полностью принадлежать супруге и в постели, и вне ее. Я хранил бы верность своей второй половине, даже если бы меня вынудили жениться без любви. Честно говоря, две недели назад такое вполне могло произойти. Ты женщина, которую я избрал себе в жены, ты любовь всей моей жизни.
Рэнналф услышал собственные слова так, словно был сторонним наблюдателем, и он вдруг испугался, что не сумеет убедить эту девушку. Если бы три недели назад кто-нибудь сказал лорду Бедвину, что он будет говорить такое женщине, он ни за что бы не поверил… «Женщина, которую я избрал, любовь всей моей жизни».
Джудит плакала, низко опустив голову. Рэнналф больше не произнес ни слова. Приноровившись к ее походке, он молча следовал за Джудит почти до самой вершины холма.
