Глядя на нее с банкетки, на которой сидел уже один – Сиднема Батлера увели отец с кузеном, – Джошуа заметил, что по мере приближения молодой пары с ребенком к группе, где стояла Фрея, девушка все радостнее улыбалась. Однако руки ее были плотно сжаты в кулаки, а нога выбивала по ковру нетерпеливую дробь. Да и улыбка, если как следует присмотреться, была фальшивой. А когда виконтесса подошла почти вплотную и, восторженно взглянув на своего малыша, радостно рассмеялась, Фрея метнула на нее взгляд, полный такой ненависти, что Джошуа оторопел. Но уже в следующее мгновение опустила глаза, а когда вновь подняла их, на лице ее было самое что ни на есть безмятежное выражение.
Еще секунда – и Кит с женой и ребенком окажутся рядом с Фреей, и ей придется восхищаться малышом. Джудит уже сияла, предвкушая этот радостный момент и с нежностью поглядывая на Рэнналфа.
Джошуа поспешно поднялся.
– Фрея? – Он взял ее за локоть, и она едва не подскочила. – Взгляните, несколько смельчаков гуляют по террасе. Может быть, и нам подышать свежим воздухом?
– С превеликим удовольствием, – проговорила Фрея, как ему показалось, преувеличенно громко. – Я уже с ума схожу от бездействия.
* * *
За прошедшую ночь погода испортилась. Вчерашний день выдался по-летнему теплым, а сегодняшний был холодным, серым и ветреным, больше похожим на ноябрьский, чем на сентябрьский. Так что пришлось надеть теплые плащи. А Джошуа нахлобучил шляпу поглубже на голову, чтобы ее не снесло ветром.
– Надеюсь, вы не думаете, что я буду прогуливаться по террасе маленькими шажками, Джош? – спросила Фрея. – Я хочу вдоволь надышаться воздухом. Подобные сборища ужасно утомительны, вы не находите?
И она направилась в сторону конюшни, а как только они с Джошуа миновали английский сад, который был разбит перед домом, пошла прямо по лужайке, идущей параллельно подъездной аллее. Фрея, как обычно, шагала большими, почти мужскими шагами, и Джошуа даже не приходилось к ней приспосабливаться.
– Ну вот! – воскликнула Фрея, запрокидывая голову и подставляя лицо ветру. – Так-то лучше!
Джошуа не собирался вести с ней разговоры, да и Фрея, похоже, не была расположена к общению. В полном молчании они дошли до каменного моста, перекинутого через реку.
160Он являлся своеобразной границей между внутренней, окультуренной частью парка и внешней, представлявшей собой не что иное, как густой лес. Должно быть, сейчас гораздо позднее, чем кажется, мелькнуло в голове у Джошуа. Начало смеркаться.
– И что теперь? – спросил он. – Вернемся в дом?
– Пока нет, – ответила Фрея. – Неизвестно, как долго будет продолжаться этот вечер.
Фрея взглянула на Джошуа.
– Вон там озеро, – проговорила она, показывая направо. – Но сегодня мне что-то не хочется плавать. – В этот момент налетел порыв ледяного ветра, и она зябко поежилась.
– Значит, – деланно изумился Джошуа, – сегодня я уже не увижу вас в рубашке?
А если точнее, он видел ее вчера в мокрой рубашке, а это все равно что совсем без нее. Сердце Джошуа учащенно забилось.
– Давайте пойдем в хижину егеря, – предложила Фрея. – Она вон там. – Девушка указала налево. – Вообще-то сколько себя помню, никакой егерь там никогда не жил, однако хижина эта не заброшена. В ней всегда поддерживался порядок. Мы могли бы растопить камин, согреться, а уже потом возвращаться домой.
Джошуа это предложение пришлось по душе, и он первым направился к мосту.
Некоторое время им пришлось плутать по лесу в сгущающихся сумерках, поскольку Фрея точно не помнила, где именно находится хижина. Настроение у нее заметно поднялось.
– Как-то жарким летним днем я провела в этой хижине несколько часов, – принялась рассказывать она. – Джером с Китом меня заперли и встали у двери. Они решили сказать Эйдану и Рэнналфу, что похитили меня, и потребовали выкуп. Каково же было их изумление, когда братья отказались платить. А когда Кит, проголодавшись, отправился домой, чтобы раздобыть на кухне хоть немного еды, я принялась вопить и ругаться так громко, что Джерому пришлось меня выпустить, чтобы я, не дай Бог, не привлекла к себе внимания какого-нибудь садовника, забредшего в лес. Вырвавшись на свободу, я расквасила ему нос, а придя домой, как следует отдубасила Рэнналфа с Эйданом.
– И больше вас никогда не похищали? – ухмыльнулся Джошуа. – Дорогуша, девица, которую похитили, должна стенать и плакать и в конце концов добиться того, чтобы похитители в нее влюбились.
– Ха! – отозвалась Фрея и в следующую секунду воскликнула:
– Да вот же она!
Хижина оказалась запертой, однако, пошарив за притолокой и подняв один за другим несколько замшелых камней у двери, Фрея наконец обнаружила ключ. Дверь открылась совсем легко, и Джошуа понял, что хижиной до сих пор пользуются. Внутри царила тьма, однако при тусклом свете, проникшем в дом сквозь открытую дверь, он увидел маленький столик у дальней стены, а на нем – лампу и трутницу. Через несколько секунд лампа была зажжена, и Джошуа огляделся вокруг: камин со сложенными в нем поленьями, рядом с ним – ящик с дровами, старое деревянное кресло-качалка, покрытое выцветшим одеялом, у одной стены – узкая кровать, на ней – несколько одеял и подушка.
Все безукоризненно чистое, включая земляной пол.
Фрея закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, стала ждать, пока Джошуа разожжет камин.
– Это и есть моя тюрьма, – проговорила Фрея.
– Теперь это не тюрьма, дорогуша, – заметил Джошуа и, выпрямившись, отряхнул руки и направился к Фрее. Подойдя, он наклонился и легонько коснулся губами ее губ. – Это убежище. И скоро, надеюсь, здесь станет тепло.
Убежище слишком уединенное, мелькнуло у него в голове, что чересчур опасно для мужчины и женщины, не желающих, чтобы их помолвка закончилась женитьбой. Он отступил и указал рукой на кресло-качалку.
Фрея сняла плащ, бросила его на спинку качалки и уселась в нее, а Джошуа, положив шляпу и плащ на стол, примостился на краешке кровати. – Тяжкое испытание скоро закончится, – заметил он. Фрея тихонько рассмеялась, глядя на огонь.
– А что, если я передумаю и не отпущу вас? И потом, неужели я – такое тяжкое для вас испытание? Как это грустно! Что вы для меня тяжкое испытание, это ясно, но что я для вас тоже – не слишком приятно.
– Я вовсе не нас с вами имел в виду, – заметил Джошуа. – Расскажите мне про Рейвенсберга.
– Про Джерома? – спросила Фрея.
– Нет, про Кита.
Повернув голову, Фрея удивленно взглянула на него:
– А что вы хотите узнать про Кита?
– Вы любили его?
– Кита?! – Фрея нахмурилась.
– Джером был не единственным братом, с которым вы были обручены или, скажем, почти обручены, – спокойно проговорил Джошуа. – Он вам нравился. Но может быть, Кит нравился вам еще больше?
