— Но «да» я тоже не сказала, — возразила Морган. — Не знаю, заметил ли он это. Придется более вразумительно сказать ему «нет», когда он вернется.
— Он будет разочарован, — сказал Джервис.
— Он разочаруется еще больше, — проговорила Морган, — если я выйду за него замуж. Не думаю, что со мной легко будет жить, если даже я всем сердцем полюблю мужа. Капитан Гордон не любит меня по-настоящему. Для него я лишь привлекательная и богатая дочь герцога. Не более того.
«Она несправедлива к себе», — подумал Джервис. Вдруг она подняла на него глаза, ее взгляд был серьезен, ни тени улыбки.
— Он может погибнуть. Как все это глупо, лорд Росторн. Глупо и в то же время страшно. Разве могла я сказать ему правду, зная, что он может погибнуть? Я обещала ждать его, оплакивать, если он не вернется. Возможно, так оно и будет. Никто не знает, что ждет нас завтра.
Он накрыл рукой ее сцепленные пальцы. Морган сжала его руку и быстро смахнула слезу с щеки.
— Я не хочу, чтобы это случилось, — продолжала она. — Почему никто не может понять, что война ничего не решает? Все считают, что войны ведутся во имя свободы и мира. Но о какой свободе может идти речь, если умирают солдаты? Что это за мир, во имя которого проливается кровь? Гуманистическими идеалами прикрываются всякого рода политиканы и государственные деятели. — Морган раскраснелась.
В комнату вошли две пары, но, бросив взгляд на их сплетенные руки, извинились и вернулись в буфет. Однако леди Морган их не заметила.
— Полагаю, — заговорил Джервис, — завтра Каддики покинут Брюссель. Через неделю вы уже будете дома, и ваша жизнь станет гораздо спокойнее.
— Вовсе нет, — сердито возразила Морган. — Оставьте ваш покровительственный тон, граф Росторн. Вам он не к лицу. Мне бы хотелось остаться. Графу Каддику тоже. Но мой брат Аллен настаивает на отъезде. Сейчас он в Антверпене и вернется к утру. — Она вздохнула. — А вы что собираетесь делать, лорд Росторн?
— Останусь здесь, — сказал он. — Я, конечно, не военный, но, возможно, смогу быть чем-нибудь полезен.
— Я тоже хотела бы принести какую-нибудь пользу. Но боюсь, мне все же придется уехать. В сложившейся ситуации я так же беспомощна, как и любая женщина.
— Я остановился на рю де Брабант, — произнес Джервис и сообщил номер дома. — Если я вам понадоблюсь, дайте мне знать.
Она улыбнулась.
— Хотите сказать, что своими силами я не обойдусь? Очень любезно с вашей стороны. — Она вдруг заметила, что его ладонь все еще прикрывает ее пальцы, и осторожно убрала руку. — Пожалуй, я слишком много говорю. Это от волнения. Со мной всегда так бывает. Меня очень тревожит война. И даже вопреки воле моего брата я все же останусь в Брюсселе. А сейчас проводите меня, пожалуйста, к леди Каддик.
Он поднялся и предложил руку.
— Война скоро закончится, — проговорил он, — и ваша мечта, cherie, обязательно сбудется. Вы встретите человека, которого полюбите всем сердцем, и будете с ним счастливы. Она засмеялась:
— Обещаете, лорд Росторн?
— Мечту нельзя пообещать, — ответил он. — Она, как вода, утекает сквозь пальцы. Но без воды нельзя жить. Уверен, все будет так, как вы хотите, если только вы не отступитесь от своей идеи.
Она снова засмеялась:
— Простите, я даже не спросила, о чем мечтаете вы.
— Я слишком стар, чтобы мечтать, — усмехнулся он. Они вошли в танцевальный зал.
Да, разумеется, он мечтал, когда был юношей. И надеялся, что его мечты сбудутся. Но девять лет назад его жизнь круто изменилась. С тех пор он предпочитает жить в реальном мире.
— Мечтать никогда не поздно, — горячо возразила Морган. — Без мечты жизнь теряет смысл.
Увидев Морган, леди Каддик поднялась с обеспокоенным видом.
— Наконец-то вы вернулись, леди Морган, — проговорила она. — Мы возвращаемся домой.
Глаза у леди Розамонд покраснели от слез. Она бросилась Морган навстречу, и девушки обнялись.
Глава 6
Утром следующего дня после бала у герцога Ричмондского иностранные подданные стали покидать Брюссель. Дорога в Антверпен, куда устремился людской поток, оказалась запруженной каретами, лошадьми и телегами с багажом.
Розамонд проснулась с головной болью. Мигрени, хоть и нечастые, всегда бывали очень мучительными. Граф Каддик не страдал подобным заболеванием и не имел о нем ни малейшего представления. Зато его супруге подобные приступы были хорошо знакомы. Что бы ни случилось, Розамонд следовало оставаться в постели до тех пор, пока мигрень не отступит. Бывало, что приступы продолжались несколько дней.
Лорд Каддик хотел отправить Морган в безопасное место с кем-нибудь из знакомых, но она сказала, что об этом позаботится Аллен, который вот-вот должен вернуться из Антверпена.
Здравый смысл подсказывал, что необходимо как можно скорее выбраться из Брюсселя. Но Морган не могла в настоящий момент уехать, даже не узнав, какова судьба ее знакомых. Тем более что здесь все еще оставались многие офицеры с женами.
Морган объяснила лорду Каддику, почему хочет остаться. Она очень надеялась, что Аллен задержится в Антверпене и не сможет вовремя отправить ее домой. Возможно, завтра уже будет кое-что известно о сражении. Не исключено, что придут хорошие новости, и необходимость отъезда сама собой отпадет. Аллен не вернулся ни утром, ни к обеду. Морган тихонько, чтобы не потревожить Розамонд, прошла в комнату к леди Каддик и попросила разрешения сходить в гости к миссис Кларк, жене майора Кларка, служившего в лейб-гвардейском полку. Миссис Кларк жила всего в десяти минутах ходьбы от дома Каддиков, и Морган пообещала взять с собой служанку.
Когда они с миссис Кларк пили чай, неожиданно раздался звук, напоминающий отдаленный раскат грома. Леди Морган посмотрела на встревоженное лицо хозяйки и выразила надежду, что сегодня не хлынет ливень, так как это могло бы усугубить и без того сложное положение на поле боя.
— Это стреляют пушки, — объяснила миссис Кларк. Морган почувствовала, как от лица отлила кровь.
— Они довольно далеко, — произнесла миссис Кларк. — И не совсем понятно, чьи это орудия. Наши или французские?
Морган была уверена, что Аллен придет за ней к миссис Кларк. Но домой она возвращалась в обществе служанки.
Не появился Аллен и в доме Каддиков. Она напрасно прождала его целый день.
Ночью никто не мог уснуть. Розамонд мучилась еще сильнее, чем днем, — мимо их дома постоянно проезжали кареты, повозки, слышались цоканье копыт и громкие крики.
Вскоре до них донесся грохот, к линии фронта через Брюссель двигалась артиллерия. В коридор вышел мистер Каддик и сказал, что не стоит беспокоиться.
Не стоит беспокоиться? Морган била дрожь.
Но где Аллен?
