– Ах, Тоби, славная собака. – Леди Бэрд наклонилась и ухватила Тоби за морду. Пес заливался лаем. – Ты же меня знаешь. Мы же друзья, верно?
Тоби, похоже, согласился. Он замолчал и завилял хвостом.
– Миссис Уинтерс, – сказал мистер Адамс, – если позволите, мне бы хотелось поговорить с вами... не у порога. Сестра пришла вместе со мной, чтобы мой визит не показался неприличным.
Кэтрин невольно рассмеялась. Отступив в сторону, она провела визитеров в гостиную. Леди Бэрд подошла к окну. Мистер Адамс расположился перед потухшим очагом. Кэтрин, остановившись у порога, посмотрела ему в глаза.
Она не станет перед ним раболепствовать. И не отдаст на поругание “греховные” воспоминания о том, чем она занималась с его братом минувшей ночью в этом коридоре, ведущем к двери, у которой она теперь стоит. Неужели это действительно было минувшей ночью?
– Миссис Уинтерс, – проговорил мистер Адамс, – мне кажется, мой брат и моя жена... мы доставили вам слишком много огорчений за прошедшие сутки.
Слова эти оказались совершенно неожиданными; Кэтрин не нашлась с ответом.
– Я не знаю, что произошло между вами и Рексом вчера вечером, – продолжал мистер Адамс, – но полагаю, миссис Уинтерс, что вы совершеннолетняя, как и мой брат. Чем вы с ним занимаетесь наедине – это ваше дело. Меня это не интересует. Конечно, жаль, что люди видели брата, когда он выходил из вашего коттеджа. Люди будут говорить об этом, сплетничать. И осудят вас. И накажут. Моя жена действовала чересчур поспешно. Ей представили факты, и факты ее огорчили. Меня не было дома, и она не могла посоветоваться со мной. Она решила, что должна поступить так, как поступил бы, по ее мнению, я. Теперь она об этом сожалеет. Возможно, со временем вы простите ее... и меня. Надеюсь, вы забудете обо всем, что она вам наговорила. Ваш коттедж – он до конца года, и я буду весьма рад продлить договор после истечения этого срока.
– Миссис Уинтерс… – проговорила леди Бэрд; она по-прежнему смотрела в окно. – Миссис Уинтерс, я нарочно сводила вас с Рексом, и не один раз. Я знала, что он без ума от вас. Но... выходит, я плохо знала своего брата. Простите... простите меня!
Конечно, они считают ее виноватой. Но это не имеет для них значения. Они считают, что любовная связь между взрослыми людьми – личное дело этих людей. Мысль утешительная… Или станет таковой, когда она осознает то, что сейчас происходит. Миссис Адамс действовала не от имени мужа. Но очевидно, что он намерен как-то объяснить поступок жены.
– Лорд Роули проводил меня ночью домой, – сказала Кэтрин. – Я устала, а преподобный Ловеринг уже уехал. Я хотела уйти одна, но испугалась темноты. Лорд Роули нашел меня в музыкальной гостиной – в это время мы должны были с ним танцевать – и настоял на том, чтобы проводить меня. Тоби лаял, а час был очень поздний. Лорд Роули вошел в дом, чтобы успокоить его. Он ушел через несколько минут. – Пусть сами представят себе, что могло произойти за эти несколько минут. – Между нами ничего не произошло. – Ничего такого, за что ее стоило бы обвинять. Мистер Адамс кивнул:
– Может быть, и к лучшему, что Рекс уехал из Боудли сегодня утром. Уверен, что все эти события вынудили бы меня хорошенько отчитать его.
– А я помогла бы тебе, – добавила леди Бэрд.
– Ведь было бы крайне просто и к тому же гораздо приличнее, если бы он велел подать для вас экипаж, – продолжал мистер Адамс. – И если бы послал с вами горничную. Я прошу прощения за брата. Рекс всегда отличался несдержанностью и нередко совершал опрометчивые поступки, например, купил офицерский чин – а ведь он старший сын в семье.
– Он всегда говорил, что именно тебе, Клод, следовало бы стать носителем титула, – сказала леди Бэрд.
– Представляю, сколько вы пережили за сегодняшний день, – продолжал мистер Адамс. – Но сплетни стихнут, а моя жена лично принесет вам свои извинения. Вы – уважаемый член нашей общины. – Он улыбнулся. – Если вы уедете, Джули и Уилл не станут хорошими пианистами? Останетесь?
Уехать она не может. При мысли об отъезде ее охватила паника. Но и остаться невозможно… Как она останется?
– Я отверженная, – сказала Кэтрин. – Как мне остаться?
– Ах, милочка, – проговорила леди Бэрд, – люди бывают так злы! Они могут поверить чему-то, не имея никаких доказательств. И даже если бы и имелись доказательства…
– Завтра утром мы заедем за вами, – вмешался мистер Адамс; – Вы отправитесь в церковь вместе с нами, моя милая, и сядете на нашу скамью. Все поймут, что это значит.
Кэтрин на мгновение закрыла глаза.
– Мне запретили посещать церковь.
– Кто? – Брови его взметнулись. Никогда еще не был он так похож на своего брата.
– Преподобный Ловеринг.
Какое-то время мистер Адамс смотрел на Кэтрин, онемев от удивления.
– Я вижу, вы не преувеличивали, называя себя отверженной, – проговорил он наконец. – Я все улажу, миссис Уинтерс. Все это совершенно никуда не годится.
– Я все равно уеду, – возразила она. – Дайте мне только неделю-другую.
– Но куда вы уедете? – Леди Бэрд отвернулась от окна. Лицо ее выражало озабоченность. – У вас есть родственники?
– Да. – Кэтрин была тронута сочувствием мистера Адамса и леди Бэрд, но ей не хотелось, чтобы ее жалели. Она не станет играть роль беспомощной жертвы в этой игре. – Да, я знаю, куда ехать. Мне только нужно написать письмо – предупредить, что я еду. Я должна уехать. Я больше не смогу здесь спокойно жить.
– Я очень сожалею… – пробормотал мистер Адамс. – Но это произойдет не раньше чем через неделю?
– Не раньше. – Кэтрин почувствовала, что ее вот-вот опять охватит паника. Что ей делать? Куда она поедет? У нее ничего нет, и ехать ей некуда. Она глубоко вздохнула.
Леди Бэрд и мистер Адамс собирались уходить. Но перед уходом он снова заверил Кэтрин, что зайдет к ней еще раз и все уладит.
Разве он Господь Бог? Он ничего не сможет уладить. Никогда. Есть раны, которые не заживают.
Леди Бэрд в дверях задержалась и после некоторого колебания обняла Кэтрин.
– Будь моя воля, устроила бы хорошую взбучку, – сказала она.
Они сели в экипаж, стоявший у калитки, и уехали.
Кэтрин закрыла дверь и прислонилась к ней. Уж теперь-то, думала она, ничего больше не произойдет. Уж теперь-то ее оставят в покое.
Если она вообще когда-либо сумеет обрести покой.
Лорд Пелхэм и мистер Гаскойн отправились в Данбертон – навестить графа Хэверфорда. Они чувствовали себя ничем не связанными и не пожелали отправиться ни в Лондон, ни в Стрэттон. Совсем недавно они уже обременяли лорда Роули своим присутствием в Стрэттоне. Друзья попытались уговорить Рекса поехать с ними, но когда он отказался, никто не настаивал – мрачный и угрюмый, лорд Роули был сейчас не самым приятным попутчиком.
