Они прибыли в Стрэттон в солнечный день, под вечер. Кэтрин решила, что видит поместье во всей его красе. Сидя у окна кареты, она старалась не ерзать на сиденье и не выказывать охватившего ее волнения. Виконт же с невозмутимым видом сидел в углу экипажа и смотрел больше на жену, чем на окрестные виды. Во время путешествия он часто на нее смотрел, и это приводило ее в замешательство. Она едва удерживалась, чтобы не провести рукой по волосам. Может, какая-то прядь выбилась из прически?
– Ну как? – спросил он.
Все здесь было массивное, монументальное, величественное. Классических пропорций особняк из серого камня, с портиком, обрамленным колоннами. Огромный парк с лужайками, затененными старыми дубами, вязами и буками, с нарциссами и другими цветами. К дому вела довольно короткая и прямая подъездная аллея, усыпанная гравием; имелся и мост, также в стиле Палладио.
– Как красиво! – сказала Кэтрин, чувствуя, что просто не может выразить свои чувства. Неужели здесь будет ее дом? Неужели ей предстоит здесь жить?
Виконт негромко рассмеялся.
Тоби, сообразивший, что путешествие заканчивается, с тревожным видом встрепенулся на противоположном сиденье.
– Нас ждут, – сказал виконт. – Наш экипаж уже узнали. Миссис Кич, моя экономка, без сомнения, выстроит всех в холле, чтобы встретить новую хозяйку.
Виконт помолчал, улыбнулся.
– Все, что вы должны делать, – продолжал он, – это милостиво кивать и улыбаться, если захочется. На том ваши испытания закончатся.
Все… Мужчины просто невозможны, подумала она. Конечно, виконт оказался прав. Он помог жене выйти из экипажа, провел ее по мраморной лестнице, а она даже не сумела как следует рассмотреть холл с колоннами, потому что по обеим его сторонам выстроились слуги: с одной стороны мужчины, с другой – женщины. В центре, отдельно от всех, стояли двое пожилых слуг – мужчина и женщина – с лицами, исполненными достоинства. Мужчина поклонился, женщина присела.
Это были дворецкий и экономка – Хоррокс и миссис Кич. Виконт представил жене слуг. Она кивнула, поздоровалась. Потом посмотрела по сторонам и опять улыбнулась. После чего виконт взял Кэтрин за локоть и, сказав что-то миссис Кич насчет чая, повернул жену к широкому дверному проему, ведущему к лестнице.
– Миссис Кич, – сказала она, не обращая внимания на мужа, – я с удовольствием познакомилась бы со всеми женщинами, если вы их представите.
Экономка посмотрела на нее с одобрением.
– Да, миледи, – сказала она. И величественно прошествовала по холлу, называя каждую из женщин по имени.
Кэтрин знала, что ее муж идет следом. Но она думала только о том, чтобы запомнить имена и лица, хотя понимала, что, наверное, не скоро сможет всех запомнить. Для каждой из женщин у нее нашлось словечко. Когда они добрались до конца ряда и виконт снова взял ее за локоть, она обратилась к дворецкому с просьбой познакомить ее также и со слугами-мужчинами.
В конце концов Кэтрин позволила увлечь себя к двери, ведущей на лестницу. Впереди шла миссис Кич.
– Не покажете ли вы ее светлости ее апартаменты, миссис Кич? – сказал виконт. – И проследите, чтобы кто-нибудь подождал, пока ее светлость приведет себя в порядок. Пусть проводят ее в гостиную, когда она будет готова.
– Да, милорд, – пробормотала экономка.
– Мы скоро увидимся, любовь моя, – сказал он, отпуская локоть жены и склоняясь к ее руке. Судя по его виду, он опять развлекался.
В ее апартаментах, состоявших из спальни, туалетной комнаты и гостиной, поместились бы два коттеджа – этой мыслью Кэтрин забавлялась в течение получаса. Она мысленно улыбалась, вспоминая, как Тоби трусил рядом с ней вдоль шеренги слуг. А потом, прежде чем он успел последовать за хозяйкой наверх, виконт сгреб его в охапку. Когда же она наконец вошла в гостиную, он лежал на ковре у камина, но тотчас же вскочил и устремился ей навстречу, виляя хвостом.
– Тоби. – Кэтрин наклонилась, чтобы погладить его. – Все это кажется тебе странным? Ничего, привыкнешь.
– И вы тоже, – послышался голос справа. Он стоял у окна, но подошел к ней и указал на поднос с чаем на столе.
Кэтрин села, чтобы разлить чай. Гостиная поражала своим великолепием – расписной сводчатый потолок, мраморный камин, картины в золоченых рамах… Наверное, по большей части фамильные портреты, решила Кэтрин. Она чувствовала себя здесь очень неуютно.
Муж принял из ее рук чашку с блюдцем и сел напротив.
– Вам вовсе не было надобности обходить всех слуг, – сказал он. – И конечно, никто не думал, что вы обратитесь к каждому из них. Но все просто очарованы. Теперь у вас полон дом... даже не слуг, а скорее рабов, Кэтрин.
– Что же здесь смешного? – спросила она, – Что вас так забавляет?
– Вы, – ухмыльнулся виконт. – Вы похожи на детскую юлу, которую завели и которая вот-вот закрутится с бешеной скоростью. Не волнуйтесь. В доме нет хозяйки с тех пор, как восемь лет назад умерла моя мать. И, как видите, все идет хорошо. От вас потребуется очень немногое. Символическое одобрение меню и планов, которые будет вам излагать миссис Кич.
Ах, понятно! Муж думает, она не сможет вести хозяйство более крупное, чем то, что имелось у нее в коттедже…
– Это вам следует успокоиться, милорд, – сказала Кэтрин, делая ударение на слове “милорд”, поскольку только таким образом могла досадить ему. Она чувствовала себя смертельно оскорбленной. – Хозяйство будет вестись безупречно, вам жаловаться не придется. Утром я поговорю с миссис Кич, и мы обо всем договоримся, полагаю, к ободному удовольствию.
Улыбка исчезла с лица виконта. Но вскоре он уже опять улыбался, попивая чай и молча глядя на жену.
– Кэтрин, – сказал он наконец, – на днях вы расскажете мне о своем прошлом. Вас ведь терзают мысли об этом, не так ли?
– Вовсе нет, – ответила она без колебаний. Кэтрин давно уже жалела, что не рассказала ему все в тот день, когда открыла свое настоящее имя. Действительно, ведь не было причин что-либо скрывать. И она совсем не боялась, что виконт откажется от нее. Наоборот, тогда она даже надеялась, что он откажется. Но теперь ей было трудно рассказывать.
– Кэтрин… – Он допил свой чай и поставил чашку на стол. Заметив, что она собирает посуду на поднос, покачал головой и жестом остановил ее. Потом какое-то время молча смотрел на нее. Наконец снова заговорил:
– Кэтрин, кто такой Брюс?
Сердце ее на мгновение остановилось. Ей почудилось, что она вот-вот задохнется.
– Брюс? – Кэтрин казалось, что она слышит собственный голос как бы со стороны.
– Брюс, – кивнул виконт. – Кто это?
Как он узнал? Как он узнал это имя?
– Я обнаружил, что вы иногда разговариваете во сне. Значит, он снова начал ей сниться. Она обнимает его во сне и видит, как он прямо из ее объятий исчезает в пустоте. Наверное, это вызвано отчаянным, и неожиданным, желанием снова родить ребенка – желанием, появившимся вместе с замужеством. Хотя нет ни малейшей надежды на то, что это может случиться в скором времени.
