Она весело улыбнулась. София рассмеялась:
– Лавиния, вы прелесть! И как мне приятно вас видеть. Пойдемте присядем, и я попрошу принести нам чаю.
– Благодарю вас, – сказала Лавиния, снимая капор и кладя его рядом. – А теперь вы должны мне рассказать о вашей дружбе с мистером Пинтером. Он действительно очень хорош собой, не правда ли? Насколько я понимаю, Нат и его товарищи, как и ваш муж, недолюбливали его, потому что он был ниже их рангом и они считали его выскочкой. Мужчины могут вести себя в таких делах очень по-мальчишески, я так и сказала лорду Пелему. Ему это нисколько не понравилось – у него становится восхитительно заносчивый вид, когда задевают его мужское самолюбие. Впрочем, я хотела только сказать вам, Софи, что если мистер Пинтер вам друг, значит, он и мой друг, и вы можете представить его мне в любое угодное для вас время.
– О Боже! – сказала, присаживаясь, Софи. – На самом деле мне не хотелось бы этого делать, Лавиния. Дело в том, что он мне вовсе не друг.
– Вот как? – Лавиния уселась напротив и подалась вперед с огоньком интереса в живых глазах.
Не следовало ей этого говорить, с опозданием подумала София, но как она могла отговорить Лавинию от неповиновения Натаниелю в вопросе знакомства с Борисом Пинтером, когда он был прав во всех отношениях? Что она могла сказать?
Она улыбнулась:
– Мистер Пинтер не истинный джентльмен. Несмотря на привлекательную внешность, он отличается крайне неприятными особенностями личности, которые скорее отталкивают, нежели привлекают. Возможно, я чувствую к нему некоторую жалость. А может, просто вчера мне захотелось отстоять свое мнение перед Иденом и Натаниелем, которые подошли поближе, чтобы помешать мистеру Пинтеру выразить мне свое почтение, и перед Рексом и Кеннетом, которые с той же целью нарочно оказались рядом. Я слишком долго была независимой, чтобы меня радовала перспектива быть взятой под крылышко мужчинами.
Лавинию, кажется, это объяснение удовлетворило.
– Мужчины такие ужасные, – сказала она. – На вашем месте я собрала бы вместе этих четверых друзей и устроила бы им выговор. Хотелось бы мне при этом присутствовать! – И она рассмеялась.
– Это я уже сделала, – сказала София. – Я пошла еще дальше, Лавиния. – Все равно девушка об этом скоро узнает. – Я порвала сними дружеские отношения. Сказала им, что больше не желаю иметь с ними ничего общего.
Лавиния недоумевающе смотрела на нее.
– Так что не думаю, чтобы Нат одобрил продолжение наших с вами отношений, – сказала София и сделала глоток чаю, который только что принесли. – И вы не должны чувствовать себя обязанной передо мной. В конце концов, он ваш опекун и останется им или до вашего замужества, или до того дня, когда вам исполнится тридцать лет – а это значит, еще шесть лет.
– Вы окончательно с ними порвали? – сказала Лавиния, как будто не слышала последней фразы. – Но, Софи, ведь они вас любят. И вы их тоже. И как бы властно они себя ни вели – во всяком случае, Натаниель и лорд Пелем, двух других я знаю недостаточно, – они не… Что ж, я… То есть я уверена, что они исходили из лучших побуждений. Впрочем, это, конечно, не мое дело. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, не возражаете?
– Я читаю сейчас «Потерянный рай» Мильтона, – с готовностью переменила тему София. – Это очень тяжело, но вы совершенно правы, Лавиния, это стоит читать.
– Бедный Мильтон не понимал, какого замечательного героя он представил в образе Сатаны, – заметила Лавиния.
– Самого настоящего мятежника! Меня не удивляет, Лавиния, что вы ему сочувствуете.
Они продолжали и дальше с интересом болтать. София в душе беспокоилась, не появится ли Борис Пинтер, но надеялась, что он немного выждет, прежде чем предъявить ей очередное письмо. Одержанная им победа должна доставить ему удовольствие по меньшей мере на несколько дней.
И все время, пока она разговаривала с Лавинией, ее не оставляла подспудная мысль: неужели действительно у Натаниеля поднимается настроение, стоит ему только ее увидеть? А у нее самой?
Глава 15
Кажется, приезд в Лондон оправдывался достижением по меньшей мере одной цели, спустя неделю думал Натаниель. Сам он готов был хоть сейчас вернуться в Боувуд, поскольку на душе у него было невесело и ему было не до светских развлечений, несмотря на радость общения со старыми друзьями. Но Джорджина была положительно счастлива.
В столице ей нравилось решительно все – знаменитые достопримечательности, музеи и галереи, магазины, парки, бесконечные балы и приемы. К тому же вокруг нее образовался кружок поклонников, трое из которых проявляли к ней самый серьезный интерес. Любимая сестра Натаниеля наконец расцвела и стала очень красивой и очаровательной молодой леди.
Из всех своих ухажеров Джорджина отдавала явное предпочтение юному Льюису Армитиджу. Это был приятный молодой человек, достойный во всех отношениях. Натаниель ничем не препятствовал растущему увлечению, хотя предпочел бы, чтобы здесь не было никакой связи с Софи. Он не виделся с ней с того дня, когда она посетила его на Аппер-Брук-стрит, и заметил ее отсутствие на двух последних балах. Но если Джорджи и Армитидж свяжут свои судьбы, рано или поздно Натаниелю придется с ней встретиться. Он не хотел ее видеть.
София действительно прервала вес отношения с Рексом, Кеном и Иденом, как и с ним самим. Когда к ней с визитом заехали Кэтрин и Мойра, она отказалась их принять.
Натаниель начал жалеть, что они вообще встретились. Она испортила ему сезон в Лондоне, которого он ждал с таким нетерпением. Теперь он уделял внимание леди Галлис, которая не затрагивала его душу и не вызывала опасений за будущее. На прошедшей неделе они танцевали на двух балах, ездили кататься в Кью-Гарденз и на прогулку в Гайд-парке. На этой неделе он должен был обедать у нее и по ее приглашению вместе со своими друзьями посетить театр. Но от физической близости с ней Натаниель старательно уклонялся, хотя она предлагала ему себя едва ли не в открытую. Казалось, что леди начинает раздражать та крайняя щепетильность, с которой он оберегал ее репутацию.
Тем временем его друзья были убеждены, что любовная интрига между Натаниелем и леди Галлис уже завязалась и успешно развивается. Им доставляло огромное удовольствие поддеватьего двусмысленными шутками – каждый раз, когда он присоединялся к ним для верховой прогулки в парке, они выражали невероятное удивление и принимались гадать, рано или поздно он встал. Он не мешал им строить предположения – за ними было легче скрывать тоску и душевные страдания после разлуки с Софи.
Лавиния осталась единственной, с кем она поддерживала дружеские отношения. Лавиния призналась своему кузену, что в то же утро, когда к нему приходила Софи, после завтрака она решила навестить подругу и отправилась к ней без компаньонки. Только намного позже он узнал от Идена, что большую часть пути до Слоан-террас Лавиния проделала в его сопровождении. Он догадывался, что она не упомянула об этом, желая защитить его от гнева своего опекуна.
