– Что за тип?
– Понятия не имею. Какой-нибудь юркий парень,
положивший глаз на ее богатства. Она называет его князем.
– Что, серьезно? – растерялась я.
– Еще как. Послушать ее, так он ведет свой род от
польских королей. Все эти глупости меня мало заботят, но, сама понимаешь, когда
у старухи столько денег и так мало мозгов, от нее можно ждать чего угодно.
Ясно, что этот князь попросту проходимец, а ну как моя дражайшая тетка выйдет
за него замуж, и парень получит все ее деньги?
– Тебя это беспокоит?
– Еще бы… Ты знаешь, я рассчитываю на ее наследство, и
конкуренты мне ни к чему. Поэтому будет здорово, если ты навестишь ее и
разведаешь обстановку, тем более что она сама просто жаждет тебя видеть.
Тетка Вадима была в городе личностью известной. Лет тридцать
она заведовала областным Домом культуры, но вовсе не это принесло ей славу.
Когда-то она слыла красавицей, и мужчины с ума по ней сходили. Замужем она была
пять раз и из каждого замужества сумела извлечь существенную прибыль.
Материальную, разумеется. В ее мужьях числились: известный адвокат, ювелир,
заведующий городской свалкой и директор комиссионки. По меткому выражению
Вадима, тетушка ничем не брезговала. С последним супругом они прожили в любви и
согласии пятнадцать лет, он скончался у нее на руках, оставив ей три
антикварных магазина, роскошную квартиру в центре города, два коллекционных
автомобиля и кругленькую сумму в иностранной валюте. Теперь ей было за
семьдесят, и она часто жаловалась на одиночество, потому что все пять браков
оказались бездетными. Вадим был единственным близким родственником Аделаиды
Викентьевны. Отец Вадима, ее родной брат, умер три года назад, и она до сих пор
его оплакивает. Вадим был образцовым племянником, и я не сомневаюсь: он вел бы
себя точно так же, не будь у тетки ни копейки. Навещал ее практически
ежедневно, был ее личным водителем, когда это требовалось, привозил ей продукты
и каждую пятницу совершал с ней длительную прогулку в парке, рядом с которым
находился ее дом. Аделаида в племяннике души не чаяла, в детстве шесть лет
Вадим жил в ее семье, когда его родители уезжали на север. Но, несмотря на все
достоинства тетки, Вадим ее не особо жаловал и заботился о ней не по большой
любви, а из чувства долга. Свою неприязнь к Аделаиде он объяснял ее вздорным
характером, неуживчивостью, абсолютным нежеланием считаться с другими и
страстью к злым сплетням. Все это в Аделаиде, безусловно, присутствовало, и в
избытке, хотя первое впечатление было всегда самым отрадным: милая старушка,
общительная и веселая, которой есть что вспомнить. Когда мы только начинали с
Вадимом совместное дело, он меня с ней познакомил. Мы тогда отправились на
важную встречу и по дороге заехали к ней, чтобы оставить продукты. Тетушка меня
буквально очаровала. Она стала мне звонить время от времени, и между нами
возникло нечто вроде дружбы. Я на все лады восторгалась Аделаидой, пока Вадим
однажды не заявил:
– Старуха считает, что мы любовники. Мало того,
прозрачно намекает всем, кому ни попадя, что к ней мы наведываемся, желая
остаться наедине друг с другом. Она дает нам приют, потому что сердце ее разрывается
на части при виде наших страданий.
– Она что, спятила? – на мгновение лишившись дара
речи, спросила я.
– Нет. Она терпеть не может Людмилу и каждый вечер,
болтая с ней по телефону, не отказывает себе в удовольствии намекнуть, что я
терплю ее только из жалости.
– Вот мерзкая старуха, – не выдержала я и заявила,
что ноги моей больше не будет в ее доме, но Вадим лишь усмехнулся:
– Это ничего не изменит. У меня просьба: веди себя так,
точно ни о чем не догадываешься. Не то она придумает что-нибудь похуже.
Я обещала, но визиты к Аделаиде сократила до минимума.
Постепенно моя злость на нее прошла, я поняла, что на
нелепые поступки ее толкают одиночество и неудовлетворенность. Несмотря на все
ее богатство, ей в жизни не хватает главного: обычного человеческого тепла.
Теперь мы виделись примерно раз в три месяца и иногда болтали по телефону. С
Юлькой я их познакомила год назад, случайно, когда мы встретились с Аделаидой в
торговом центре. Мне показалось, что Юлька ей не понравилась, и вдруг это приглашение.
Хорошо изучив старуху, я была уверена: за ним что-то стоит, некий хитрый
умысел. Вот только чем вдруг ее заинтересовала Юлька?
– Откуда взялся этот князь? – задала я вопрос,
продолжая размышлять об Аделаиде.
– Понятия не имею. Она непривычно скрытничает.
По-моему, с ней что-то происходит. Глаза горят, шерсть лоснится, –
засмеялся Вадим. – При этом старуха загадочно улыбается. Вот я и решил: не
влюбилась ли она, чего доброго.
– Сколько ей? Семьдесят?
– Семьдесят шесть. Но для истинной любви это не помеха.
Одна надежда, что с тобой она будет откровеннее.
– Сомневаюсь. Хотя попробовать стоит.
После этого разговор перешел на работу, и более к прежней
теме мы не возвращались. В маленьком зале мы все еще были одни, и я и Вадим
забыли, что обеденный перерыв давно кончился, уходить из ресторана не хотелось.
Мои недавние мысли, навеянные словами Юльки, испарились, зато осталась
неловкость оттого, что я вообразила, будто мой компаньон питает ко мне чувства,
далекие от дружеских, и я, лишний раз убедившись в его непоколебимой дружбе,
принялась демонстрировать свою. В общем, тот день можно было назвать вполне
удачным. Правда, ближе к вечеру я так уже не думала.
Мы пробыли в ресторане до пяти, потом отправились в офис.
Где-то часа через два я вспомнила про Юльку и позвонила ей на мобильный.
– Ты где? – спросила она.
– Все еще на работе.
– Встретимся у тебя дома.
– Есть новости? – нерешительно спросила я.
– Поговорим позднее, – туманно ответила она.
Конечно, после этих слов я заторопилась домой и всю дорогу
гадала, что опять произошло. Неизвестный прислал эсэмэску? Что на этот раз? От
моего недавнего стремления жить так, точно ничего не происходит, и следа не
осталось. В тот момент я осознала, что хочу я того или нет, но уже вовлечена в
некую игру, смысла которой не понимаю. И вся моя жизнь зависит от этих дурацких
посланий. Это было тем более невероятно, что я всегда считала себя
здравомыслящей особой.
Я заехала в супермаркет, стараясь думать лишь о том, что
приготовлю сегодня на ужин, но проклятые мысли не ушли, они просто притаились,
а беспокойство и чувство беспомощности все усиливалось. Так что в конце концов
осталось лишь одно желание: поскорее увидеться с Юлькой и узнать, что у нее за
новости.
