А мы остались в кафе. Только за ним закрылась дверь, как я
сердито зашипела:
– Надо было рассказать ему о ритуале.
– Ты же считала это глупой шуткой. Теперь думаешь
по-другому?
– Меня беспокоят две вещи: татуировка, и еще…
– Четыре стихии, – кивнула Юлька. – Вода,
огонь, что там еще? Но девушку не утопили, а сбросили в воду уже мертвой.
– Почки, – сказала я. – Если память мне не
изменяет, почки – это вода.
– В каком смысле? – растерялась подруга.
– Каждый человеческий орган связан с одной из стихий.
Огонь – это сердце, вода – почки.
– Если я правильно поняла, у следующей жертвы будет
вырезано сердце?
– Но девушка была жива, когда мы покинули
подвал, – растерялась я.
– Точно. А что с ней сделали потом? Лизка, не вздумай
рассказать Ромке про этот подвал, чего доброго, нам пришьют соучастие в
убийстве.
– Как они найдут этого сумасшедшего, если мы не
расскажем?
– А что мы можем рассказать? Ты хоть представляешь, в
какой приблизительно части города мы находились?
– Но эсэмэски на твоем телефоне… У Ромки есть
возможности…
– Вот и пусть ищет того, кто их прислал. Только сдается
мне, наш таинственный незнакомец не дурак и позаботился о том, чтобы его не
нашли.
– Он не объявлялся?
Юлька покачала головой.
– Молчит. Странно, правда?
– Он обещал представить нам доказательство, мы его
получили. Должно быть, он считает, что следующий шаг за нами. Вот только чего
он ждет?
– Наверное, не того, чтобы я написала об этом в газете.
В прошлый раз он назвал этот шаг опрометчивым.
– Он ждет от нас помощи, это несомненно. Он один из тех
людей, что собираются в подвале. Возможно, поначалу он считал, что это
безобидное кривляние, но когда девушка исчезла, забеспокоился. Однако в милицию
не пошел, по той же причине, по которой ты не хочешь рассказать все
Ромке, – боится обвинения в соучастии в убийстве. Тут ему попалась на
глаза статья в газете, и он решил, что ты каким-то образом узнала о сборищах в
подвале, и стал искать встречи с тобой. Теперь он рассчитывает, что мы
привлечем к делу компетентных людей, а сам затаился.
– Если он еще жив, – мрачно усмехнулась
Юлька. – Тот, кто у них за главного, видел меня, когда я оступилась и
капюшон с головы слетел. Он наверняка знает всех своих сообщников, а тут вдруг
свеженькая физиономия. Следовательно, он пожелал знать, кто нас привел. Скорее
всего, это не так трудно выяснить.
– Что делать-то, господи? – кусая губы, простонала
я.
– А чего тут сделаешь? Теперь этим следственный отдел
будет заниматься. Остается надеяться, что они найдут убийцу девушки раньше, чем
соратники вычислят этого парня. То, что он молчит, вовсе не значит, что они его
уже нашли. Скорее всего, он проявляет осторожность. Слушай, Лизка, мы даже не
знаем, действительно ли в морге находится тело Лены Саблиной, а уже такого
нагородили…
– Слишком много совпадений. Я вот что думаю: Ромка,
пожалуй, прав, с девушками знакомятся в ночных клубах. Предлагают заработать,
для девчонки, которая вертится у шеста, в странных фантазиях клиентов нет
ничего необычного. Разумеется, не очень приятно, когда тебя мажут кровью, но
если деньги приличные…
– Ты это к чему?
– Вторая девушка, возможно, тоже работает в клубе,
необязательно в «Сити», их в городе полно. У нашей есть хорошая примета, она
рыжая… Надо Ромке звонить.
– И что ты ему скажешь? Откуда ты узнала об этой рыжей?
– Тогда что делать? – заволновалась я.
– Я к Вовке поеду, вот что. Ему проще связаться с
охраной других клубов. А может, нам повезет, и рыжая работала вместе с Леной.
– Кстати, о Лене, – задумалась я. – Если у
нее была татуировка, выходит, она не первый раз участвовала в обряде или, по
крайней мере, знала о нем.
– А ее подружка, – подхватила Юлька, –
утверждала, что в последнее время у Лены появились деньги, еще до того момента,
как она показала ей своего возлюбленного в клубе.
– Ты думаешь, она зарабатывала на жизнь, изображая
жертву? Но тогда получается, что обряд и вправду вполне безобидный.
– Возможно, поначалу он таким и был, пока те, в
капюшонах, не заигрались и не начали приносить жертвы всерьез. Я поехала к
Вовке.
– Он в прошлый раз заметно тяготился нашим интересом.
– Придется напомнить ему о былой любви. В конце концов,
он меня чуть не утопил.
– Я поеду с тобой.
– Лучше я одна. Охмурять мужика удобнее с глазу на
глаз.
– Охмурять? – растерялась я. – А как же
князь?
– Лиза, я собираюсь взывать к лучшим Вовкиным душевным
качествам, а не возбуждать его низменные инстинкты.
– Это хорошо, а то я уже начала беспокоиться.
– Так, я побежала, – Юлька вскочила из-за
стола. – Князюшка явится в восемь, надо успеть обаять до того момента
Вовку.
Мы вышли из кафе.
– Я тебя провожу. Ты на такси поедешь? Деньги у тебя
есть?
– Денег у меня теперь куры не клюют, – заявила
Юлька.
– Почему?
– Князю не понравился мой холодильник, в нем какая-то
хрень сломалась, и он, оказывается, не работал. В морозилке рыба протухла,
вонища, не приведи господи. А князь у нас эстет, как тебе известно. Всучил мне
деньги и велел срочно купить холодильник. Даже предлагал свои услуги, но я
благородно отказалась. Представь князя, выбирающего холодильник в магазине. На
него народ смотреть сбежится. И потом – это не его уровень…
– По-моему, он ведет себя… – я запнулась. – А
брать у него деньги неприлично.
– Заткнись, Лизка. Нормально он себя ведет. Для него
эти деньги фигня, а у меня из холодильника воняет. Мужики во все века спускали
свои денежки на женщин, и это, я тебе скажу, самое безобидное хобби. А для
женщины брать деньги так же естественно, как спать с мужиком.
– Совершенно идиотское умозаключение, –
разозлилась я, прекрасно зная, что Юльку не переспоришь.
– Стой, – вдруг сказала она, замерев на
месте. – По-моему, это твой Димка. Ни хрена себе…
