– Я ревнивый сукин кот, – шепнул он, целуя мои
волосы. – Последний раз я влюблялся в одиннадцатом классе, и такое
состояние для меня внове. Тем более что я совсем не собирался в тебя влюбляться.
А попросту свихнулся. И хочу быть для тебя сразу всем: мужем, любовником,
отцом, братом, другом. И твоя независимость доводит меня до бешенства. Ты хоть
немного любишь меня?
– Если только самую малость, – зашмыгала я носом.
– Ну, хоть самую малость… А я тебя до одури.
Несправедливо, но что поделаешь.
– Ты меня правда любишь? – заглядывая ему в глаза,
спросила я.
– Дурочка, – засмеялся он. – Идем пить чай, а
потом я расскажу, как тебя люблю.
Разумеется, чай мы пили недолго и быстренько оказались в
моей спальне. Счастье мое, наверное, не знало бы границ, если бы не одно
обстоятельство: мысли об убитой девушке никуда не делись, они затаились в
глубине сознания, при этом отравляли все, в том числе и радость от Диминого
присутствия, хотя он пылко убеждал меня в своей любви словами и делом.
Беспокоило также отсутствие вестей от Юльки. Но позвонить ей при Диме я не
рискнула.
– Ты прекрасно водишь машину, – заявила я немного
невпопад. – А говорил, что плохой водитель.
– Ну, до Формулы-1 мне еще далеко, – засмеялся
Дима.
– И выглядел ты сегодня необычно.
– Ты про костюм, что ли? Ездил к потенциальному
работодателю, вот и вырядился.
– А очки?
– У меня линзы. Не все очкариков любят.
– И машина у тебя дорогая.
– Я и сам не бедный.
– Да?
– Да. Ты как будто не рада. Я же рассказывал, что
работал в юридической фирме, мне платили приличные деньги. Если тебе не
нравится мой костюм, я его выброшу и всю оставшуюся жизнь буду ходить в
джинсах… Малыш, – помедлив, позвал он тихо. – Что случилось? У тебя
глаза грустные. Это даже обидно, я стараюсь, из кожи вон лезу, а моя девочка
печальна. Все еще сердишься, что я вел себя как свинья?
– Нет, что ты, как я могу на тебя сердиться… Это из-за
одной девушки, – сказала я, устраивая голову на его плече.
– Какой девушки?
– Ее убили. И… я все время думаю о ней.
– Твоя знакомая?
– Нет. Я ее даже не видела ни разу. Просто… так тяжело
на душе.
– Откуда ты о ней узнала?
– Ромка рассказал, приятель, он в следственном отделе
работает. Мы с ним сегодня встречались.
– Дурак твой Ромка, нашел тему для беседы.
– Это мы его попросили.
– Что попросили?
Тут я сообразила, что проболталась, и затосковала.
– Ну, неважно. Забудем об этом.
– Даже не надейся. Я должен знать, что тебя мучает.
– Я не могу тебе рассказать, Дима. Юлька убьет меня,
если узнает…
– Я твою Юльку сам убью, если ты немедленно все не
объяснишь. Что у вас за секреты?
«А почему, собственно, я должна от него что-то
скрывать? – малодушно подумала я. – Вполне естественно все ему
рассказать». И рассказала.
– Так вот в чем дело, – покачал он головой. –
Вы, оказывается, маньяка ловите вдвоем с подружкой. Полный дурдом. Лучше бы она
за вампирами охотилась, хотя здесь не вампиры даже, а сам хозяин преисподней
собственной персоной, по словам этого психа. Одно меня радует: теперь этим
делом будет заниматься следственный отдел, и вам вертеться под ногами с вашей
самодеятельностью никто не позволит.
Про обряд в подвале я Диме говорить не стала, решив, что это
ни к чему, раз мы и Ромке не рассказали об этом. Хотя, если честно, была
причина посущественнее: Дима так распекал меня за прогулку на кладбище, что
поведай я ему о том, как села в машину к неизвестному, да еще напялив маску, и
позволила себя куда-то везти, он бы, чего доброго, решил, что имеет дело с
сумасшедшей. С совершенно безответственной особой уж точно, и неизвестно, во
что это выльется.
– Если ваш таинственный незнакомец вдруг объявится,
сразу скажи мне. А без меня не сметь ничего предпринимать. Ничего. Узнаю, что
скрытничаешь, ей-богу, сниму ремень и всыплю как следует, чтобы ты на своей
хорошенькой попке неделю сидеть не могла… Ты говоришь, у Лены был любовник и
она показала его подружке в клубе?
– Да.
– И та может его опознать?
– Наверное. Она видела его всего один раз, но он
произвел на нее неизгладимое впечатление.
– Чем же это?
– Она решила, что он очень опасный человек.
– Конечно, опасный, если вырезает у людей почки с
неизвестной целью. Надеюсь, парни из следственного отдела быстро с ним
разберутся.
– Видеозаписи в клубе не хранят, так что найти его
будет не так просто.
– А в ее квартире вы ничего подозрительного не нашли?
– Только листок бумаги с этим символом.
– В конце концов, вы не сыщики, могли что-то упустить.
История скверная. Придется мне идти к тебе личным телохранителем.
– Дима, ты совершенно напрасно думаешь…
– А ты не подумала о том, что маньяк ищет новую
жертву? – резко перебил он меня. – Приглядывается, обольщает,
обхаживает. И этой жертвой может стать твоя Юлька, к примеру.
– Обольщает? Странный способ обольщения, писать
дурацкие эсэмэски и назначать свидание на кладбище.
– Почему же? Женщины обожают тайны. И ваше поведение
это подтверждает.
– Я взрослый человек, – возмутилась я. – И
способна…
– Ты взрослый человек? – расхохотался он. –
Да ты хуже младенца, раз вообразила, что можешь помешать убийце. – Он
вздохнул и улыбнулся. – Вру, ты много лучше младенца. С тобой так приятно
заниматься любовью и при этом не нарушать Уголовный кодекс.
В два часа ночи позвонила Юлька.
– Ну что, помирились? – радостно спросила она.
– Помирились, – косясь на Димку, ответила я.
– В любви клялся?
– Давай без глупых вопросов.
