Мои подозрения укрепил тот факт, что десять лет назад в
трехстах километрах от нашего города произошли три убийства молодых девушек, на
теле жертв убийца вырезал знак: треугольник и в центре него круг. И именно в
этом городе десять лет назад находился Рагужанский. К тому моменту детали его
биографии были хорошо известны следствию, и они тоже укрепили Ромкиных коллег в
их подозрениях. Агеева с Аделаидой отрицали, что знали об обрядах в доме князя,
но охотно рассказали, что платили ему деньги за чудо-бальзам его собственного
изготовления. Бальзам взяли на проверку, он оказался совершенно безвредным.
Однако старухи, несмотря на это, в одночасье сделались жертвами мошенника и
даже отравителя. Но и это не развязало им языки: девушек с князем они не
видели, ни о каком подвале понятия не имеют. От Анны и шофера Казимира узнать
тоже ничего не удалось. Подвал, по их словам, был заперт на ключ, и им никогда
не пользовались. В какой момент побелили стены, они не знали, и вообще не
уверены, что их белили недавно. Жил Рагужанский уединенно, гостей принимал
редко. Правда, сам в последнее время часто отсутствовал. Больше ничего из них
вытянуть не удалось. Поиски князя результатов не дали, хотя Ромка рассчитывал,
что как-то он себя проявит. Лично я не была уверена в том, что Рагужанский до
сих пор не покинул Россию, и с беспокойством думала о Юльке: как она переживет
все это? Ромка теперь не откровенничал со мной, ссылаясь на тайну следствия, и
я понятия не имела, что им удалось узнать. В общем, моя жизнь в тот момент
складывалась во всех отношениях хуже некуда, и я ревела от бессилия, понимая,
что от меня уже ничего не зависит.
В четверг утром я, как обычно, отправилась на работу и возле
своего порога обнаружила коробку из-под обуви. Я растерянно смотрела на нее,
теряясь в догадках. Потом вдруг подумала: что, если Дима решил оставить мне
подарок? Мысль, безусловно, глупая, мне просто хотелось верить: он любит меня и
надеется, что мы вновь будем вместе, хотя подарок в коробке из-под обуви должен
был насторожить.
Присев на корточки, я осторожно приподняла крышку, ожидая
увидеть мягкую игрушку или букет цветов, но увидела пакет, какие обычно выдают
в супермаркетах. Ручки пакета, торчавшие сверху, были заляпаны кровью. Я
отшатнулась, уперлась спиной в дверь и попыталась закричать, но крик застрял в
горле. Я начала догадываться, что может быть в пакете.
Из квартиры напротив появился сосед и, обнаружив меня в
очень странной позе, с вытаращенными глазами и в полуобморочном состоянии,
после третьей попытки выяснить, в чем дело, и не добившись ответа, вызвал
милицию и остался со мной, ожидая ее приезда. Благодаря его участию, флакону
нашатыря и громогласному обсуждению происходящего всеми имевшимися на тот
момент жильцами подъезда я пришла в себя и смогла позвонить Ромке. Они приехали
раньше милиции. Коробку забрали, а меня уложили в постель. Врач «Скорой»,
которую вызвал Ромка, сделал мне укол, после чего я погрузилась в состояние
беспокойного полусна-полубодрствования.
К вечеру ко мне опять приехал Ромка, но еще до его прихода у
меня появилась соседка и зловещим шепотом поведала: в пакете были человеческие
внутренности, весь день сегодня опрашивали жильцов, пытаясь выяснить, в какой
момент коробка могла появиться на лестничной площадке и не заметил ли кто во
дворе или в подъезде посторонних. Ромка, с печалью взглянув на меня, устроился
в кресле и долгое время просто сидел, не задавая никаких вопросов. Вопрос
задала я:
– Еще один труп?
Он кивнул.
– На этот раз, скорее всего, обычная бродяжка. Одежда,
синяк под глазом трехдневной давности и испитая физиономия делают это
предположение весьма вероятным. У убийцы нет времени обольщать своих жертв, и
теперь он не церемонится: довольствуется первой попавшейся женщиной.
– Где ее нашли? – закрыв лицо руками, пробормотала
я.
– В загородном парке, возле лыжного проката. Он давно
уже не работает. Убийца перерезал жертве горло, а потом повесил ее на дереве,
хотя в этом не было никакого смысла.
– Он вырезал у нее легкое? – спросила я, и Ромка
кивнул. – Значит, это жертва воздуху, оттого труп и повесили.
– А следующий труп убийца закопает? – нахмурился
он, а я поежилась. – Выходит, этот псих все еще в городе, – добавил
он.
– Князь?
– Кто же еще? И останавливаться, судя по всему, он не
намерен. Он чокнутый, это ясно. Все дело в обряде, который важен для него, так
важен, что он готов рисковать.
– Почему он прислал мне коробку? – нахмурилась я.
– Меня этот вопрос тоже интересует. Он как будто
призывает нас обратить внимание на то, что он делает. Не будь этой посылки,
труп, возможно, не обнаружили бы так быстро, в ту часть парка мало кто
наведывается, по крайней мере, сейчас.
Загородный парк, а на самом деле лесной массив, расположен
за объездной дорогой. Прокат лыж, старое деревянное здание, был километрах в
двух от центральной аллеи, на другом берегу озера. Когда-то туда вел деревянный
мост, но уже года три, как его разобрали, оттого это место и оказалось в
стороне. Попасть туда можно по дороге, ведущей от садоводства, но желающих
сделать это было немного. Место облюбовали грибники, однако сейчас для них не
сезон.
После страшной находки возле моей двери милицейские патрули
в поисках тела обследовали все подозрительные места в городе, но на труп
натолкнулись случайно: инспекторы ГАИ преследовали мальчишек на мотоцикле,
которые, надеясь скрыться, свернули на ту самую дорогу. Они первыми и натолкнулись
на повешенную девушку.
– Если органы нужны ему для проведения обряда, зачем он
прислал свой трофей мне? – пытаясь понять чужую логику, спросила я.
– У человека, как известно, два легких, левое и
правое, – вздохнул Ромка. – Видимо, ему достаточно одного.
Я только вздохнула. Представила, как князь кромсает свою
жертву, и вдруг ясно поняла: я в это не верю, то есть совершенно невозможно,
чтобы это был он. Ритуал, балахоны, свечи, алтарь – это сколько угодно, но все
остальное…
– Рома, а что, если я ошибалась и это вовсе не
Рагужанский? – всхлипнув, спросила я.
– А кто? У тебя есть еще подозреваемые?
– Конечно, нет. Но Казимир… он не производит
впечатления сумасшедшего. Допустим, он морочил старухам голову, намереваясь
хорошо заработать, и намерения его были так серьезны, что он не остановился
перед убийством. Но теперь, когда он вынужден скрываться, какой смысл в
убийствах? То, что он верит в силу этого обряда, лично мне кажется фантастикой.
Он, возможно, чудак, но с головой у него все в порядке.
