– Он не просто шофер. Он мой родственник, двоюродный
брат. Его мать умерла, когда ему было тринадцать. За три года до этого погиб
отец, попал под машину. Когда его мама оказалась в больнице, она написала мне.
Я приехал как раз в день ее смерти. Я сам потерял мать и знаю, что это такое, и
я не хотел, чтобы мальчика отправили в детский дом. Пока я оформлял документы
на опекунство, мы жили в его родном городе, тогда и случились эти два убийства,
третье произошло уже после нашего отъезда. Все десять лет он рос на моих
глазах, по-вашему, я бы не заметил в нем каких-то отклонений? Уверяю, с
психикой у него все в порядке.
– И все-таки я бы… – начала Юлька, но князь полоснул ее
взглядом, и она замолчала.
– Кстати, вы упомянули свою приемную дочь, –
заговорил Дима. – А какие у нее отношения с вашим братом?
– Хорошие. Анна о нем всегда заботилась, и он к ней
прекрасно относится. Ему не хватало материнской ласки, Анна старше его на семь
лет…
– Материнской? – присвистнул Дима. – Должно
быть, для вас новость, что они любовники?
– Любовники? – растерялся князь, но через
мгновение пожал плечами. – Ну и что?
– Откуда ты знаешь? – удивилась я.
– Я же наблюдал за домом, точнее, за тем, что там
происходит. По большей части тратил время напрасно, но однажды мне повезло.
Окно комнаты Анны оказалось открыто, и я смог наблюдать в бинокль за их
любовными играми.
– Она же лесбиянка? – взглянув на меня, сказала
Юлька.
– Анна – лесбиянка? – выпучил глаза князь. –
Что за бред вы тут несете?
– Она делала весьма прозрачные намеки Лизе. Ей-богу,
так и было.
– Вы, должно быть, что-то не так поняли. Анна
совершенно нормальная женщина, и в ее связи с Гришей нет ничего
предосудительного, странно только, что они это скрывали. Но какое отношение тот
факт, что вы видели их в одной постели, имеет к убийствам? Не понимаю.
– Друзья мои, – вдруг усмехнулся Дима. – А с
чего мы, собственно, взяли, что наш убийца помешался на обрядах? Вроде бы это
очевидно, так? Девушки, изображающие жертву, вскоре становятся жертвами в
действительности. И, следуя логике, вполне резонно предположить: к их смерти
князь имеет самое непосредственное отношение…
– Признаться, вы меня… удивляете, – развел руками
Казимир. – Всего несколько минут назад вы пытались внушить мне мысль, что
Гриша причастен к убийствам, потому что обнаружил в тринадцать лет труп
девушки, а сейчас…
– Несколько минут назад я сам считал, что в городе
орудует маньяк. А если кто-то очень хотел, чтобы все так решили? Скажите, у вас
есть враги? – быстро спросил Дима.
– Я успел обзавестись только друзьями.
– Брошенные любовницы?
Князь с беспокойством посмотрел на Юльку.
– Не стесняйся, милый, – мяукнула та.
– Я… у меня был роман, точнее, два романа. Обе женщины
замужем, у них семьи и…
– И это не считая погибшей Даши, – не удержалась
Юлька.
– Я расстался с обеими еще месяц назад, наши отношения
себя исчерпали, но это милые, порядочные женщины. – Юлька закатила глаза,
а князь скороговоркой закончил: – В любом случае они ничего не знали о ритуалах
и не могут иметь отношения к убийствам.
– Тогда по-прежнему остаются эти двое, – пожал
плечами Дима. – Ваш брат и Анна. Князь, вы ведь богатый человек?
– Куда вы клоните?
– Не трудно догадаться. Если вы, извините, скончаетесь,
кто получит ваши деньги?
– Брат, разумеется. Он единственный наследник.
– Единственный? А Анна?
– Она получит пятьдесят тысяч евро.
– То есть разделить наследство пополам вы не
планировали? Кстати, а завещание вы когда написали?
– Три месяца назад. У меня проблемы с сердцем, отец
умер в молодом возрасте от инфаркта, и я подумал…
– Ваши родственники о завещании знали? Для Анны эта
сумма, в общем-то, небольшая, учитывая то, к чему она привыкла.
– Боюсь, я кое-что должен объяснить, – вздохнул
князь.
– Сделайте одолжение. Советую вам ничего не скрывать, я
пробовал, и в результате… даже вспоминать не хочется, что получилось в
результате.
– Хорошо. Вы знаете мою историю. У человека, который
живет на свете больше двухсот лет, не может быть двоюродного брата, да еще
столь юного. Поэтому я скрывал наше родство, а то, что шофер живет в моем доме,
не удивительно. А Анна… среди моих клиентов много женщин, и ее присутствие в
доме… в общем, его надо было как-то объяснить. И я называл ее приемной дочерью,
в действительности я, конечно, никогда ее не удочерял, что было бы весьма
странным, раз я старше всего на девять лет.
– Она ваша любовница, – расплылся в ухмылке Дима.
– Была. Но наши отношения…
– Себя исчерпали, – закончила Юлька.
– Да, исчерпали. Мы остались друзьями. Она заботилась
обо мне и Грише. К тому же ей просто некуда было идти. А я всегда к ней
прекрасно относился.
– Даже замуж ее пытались спровадить, – влезла я.
– Мне казалось…
– Князь, вы совершенно невероятный человек, –
смеясь, покачал головой Дима. – Вам хоть раз пришло в голову…
– Дурак он невероятный, – хмыкнула Юлька. –
Ты чего раньше молчал?
– Об Анне? Ты могла бы подумать…
– Нет, он и вправду ненормальный, – всплеснула
подружка руками. – У мужчины нет худшего врага, чем брошенная им женщина.
Неужели ты об этом никогда не слышал?
– Я знаю Анну семь лет. Мы познакомились, когда я
приехал в Западную Украину, хотел покопаться в архивах, искал документы…
впрочем, неважно. Анна работала в кукольном театре, она прекрасная актриса, но
жизнь так сложилась, что она вынуждена была довольствоваться нищенской
зарплатой…
– Голос, – схватив меня за руку, шепнула
Юлька. – Дурацкий механический голос…
– Что? – нахмурился Рагужанский.
– Я хочу сказать, – усмехнулась Юлька, – что
актеры кукольного театра мастерски владеют своим голосом, меняя его в
зависимости от характера персонажа.
