Она – его любовь. Вот кем она была. Она была его любимой.
И так получилось, что он все-таки не уехал в Уилтшир в тот же день, хоть и не сказал никому, что он еще в городе. Он отправился в путь через неделю, почти непрерывно занимаясь делом, которое какое-то время казалось практически неосуществимым и не переставало оставаться невероятно трудным.
Но наконец он все-таки отправился в путь, досадуя на задержку и связанную с этим большую вероятность того, что за это время Присс успела выйти замуж.
Глава 16
Подъехав к деревне Денбридж в Уилтшире и решив остановиться на постоялом дворе «Петух и фазан» в нескольких милях от нее, Джеральд продолжал себе изумляться. Похоже, он еще глупее, чем всегда думал о себе. Он не знал фамилии Присс!
Она прожила с ним почти год. Он считал ее другом – и даже своей любимой. И тем не менее он знал ее только как Присс. Он содрогался, осознавая степень своего высокомерного отношения к ней. Похоже, что он постоянно смотрел на нее сверху вниз, считал ее женщиной, которая недостойна никакого внимания. Как он мог в течение года знать женщину настолько близко – и в то же время знать только ее имя?
Это сильно затрудняло поиски. Он не смог найти ее следов во время прогулок по деревне или поездок верхом по ее окрестностям. Он старался вести расспросы настолько осторожно, насколько был способен. Но ничего узнать не удавалось, так что в конце концов, сидя в деревенской пивной с пинтой эля на столе, он вынужден был спросить, не знает ли кто-нибудь о Присси, которая работала на кухне в доме его сестры. Его сестра-де умоляла справиться о ней, когда узнала, что он будет проездом в этих местах. Никто никакой Присси не знал. И совершенно определенно тут не было никакой Присси, которая бы недавно вернулась домой из Лондона.
– Тут есть Бесс, – подсказал один из молодых парней, морща лоб. – Некоторые зовут ее Бесси. Это ведь звучит немного похоже на Присси, так?
– Бесси за всю свою жизнь и на пять миль от дома не уезжала, – возразил кто-то презрительно.
– Ее родители еще живы, – сказал Джеральд, – и у нее есть несколько младших братьев и сестер.
Он добавил, что Присси ушла от его сестры, чтобы вернуться домой и выйти замуж. И – да, его сестра забыла сказать ему фамилию девицы. Глупый недосмотр.
Мужчины, собравшиеся в пивной, дружно задумались – и дружно покачали головами. Нет, эта Присси не из их деревни.
– Была, конечно, мисс Уэнтуорт из помещичьего дома, – проговорил тот же молодой человек, который высказал предположение насчет Бесси. – Она ведь была мисс Присцилла Уэнтуорт, правильно, пока не уехала отсюда? А его светлость, переселившись сюда, стал тут королем, герцогом, епископом и мэром одновременно.
Тот мужчина, который с презрением принял его предыдущие слова, прищелкнул языком.
– Джентльмен говорил о девке, которая работала на кухне, Нед! – сказал он. – Держи пасть закрытой, если не можешь не говорить глупостей.
Молодой парень обиженно замолчал.
Местный священник позже подтвердил то, что Джеральд уже знал в душе. Денбридж не был домом Присс. Мисс Блайд его обманула, или же Присс обманула ее саму.
Однако перед тем как вернуться в Лондон, он все-таки остановил коня перед воротами Дентон-Мэнор и посмотрел туда, где в глубине прямой аллеи стоял аккуратный георгианский особняк, который, как он узнал, служил домом некому мистеру Освальду Уэнтуорту. Мисс Присцилла Уэнтуорт, дочь прежнего владельца и кузина нынешнего, больше здесь не проживала.
Однако он не стал вести свои расспросы в особняке. Это было бы слишком нелепо.
Вот только на обратном пути он вспомнил о ее умении читать и писать – и всех признаках того, что она освоила эти навыки давно, а не всего год назад. И она умела рисовать, и писать акварелью, и вышивать. И она пела хорошо поставленным голосом. И в разговорах она ни разу не сбилась на просторечие, даже когда находилась во власти сильных чувств. А ее манеры и вкус были безупречными.
Майлз назвал ее настоящей леди.
Она говорила, что ей писали родители. И что ей писал тот мужчина, за которого она собиралась выйти замуж. Дьявольщина, неужели он совершенно глуп? Эта семья и этот ухажер, которых он считал бедными и неграмотными сельскими рабочими, ей писали?
Боже правый!
Мисс Присцилла Уэнтуорт.
Но такое невозможно. Если в своих отношениях с Присс он был невероятно глуп, то сейчас ему грозила опасность превзойти самого себя в дурости. Это исключено.
Он знал наверняка только одно – и от этого у него было невероятно тяжело на сердце. Либо она полностью ему солгала – либо сказала правду, но позаботилась о том, чтобы он никогда не смог ее найти. В обоих случаях это никак его не утешало. В обоих случаях Присс намеренно положила конец их отношениям, не допуская того, что ее можно будет уговорить вернуться.
На последнем этапе пути он решил, что ему следует все-таки ее оставить. Если она несчастлива, то именно этого она и добивалась. Она приняла решение. У него нет больше никаких обязательств по отношению к ней. Он свободен от нее.
Но конечно, после возвращения он обнаружил, что, хотя его совесть спокойна, его сердце не может успокоиться. Он снова пришел к мисс Блайд.
– Вы намеренно отправили меня по ложному следу? – спросил он у нее.
Она изумленно подняла брови.
– По ложному следу, сэр? – переспросила она. – Вам не удалось ничего узнать о Присси? Мне казалось, что вам это удастся.
– Значит, она обманула вас относительно своего местопребывания, – сказал он.
– Но я и не рассчитывала на то, что вы найдете там ее саму, сэр Джеральд.
Он посмотрел на нее и нахмурился. А потом судорожно сглотнул.
– Мисс Присцилла Уэнтуорт? – проговорил он почти шепотом. – Но она же не может быть Присс? Это ведь не она?
– А вам никогда не казалось, что ваша содержанка – женщина необыкновенная?
Он изумленно воззрился на мисс Блайд.
– Леди? – сказал он. – Но почему?
– По той же причине, что и девчонка из придорожной канавы, – ответила та. – Из желания прожить немного дольше в этом чудесном мире, сэр Джеральд. Ее отец умер, поручив ее заботам брата. Они были необыкновенно дружной и любяшей семьей. К несчастью, ее брат умер вскоре после смерти ее отца и, как это заведено у молодых людей, не оставил завещания. Все перешло к ближайшему родственнику.
– Мистеру Освальду Уэнтуорту, – договорил за нее Джеральд.
– Он и его жена превратили ее жизнь в ад, – сказала мисс Блайд. – Она приехала в Лондон, чтобы преподавать в моем пансионе для благородных девиц. Я несколько лет была ее гувернанткой. К сожалению, уезжая из дома, куда ей было велено не возвращаться, она не подозревала о том, что за школу я содержу. Она была слишком горда, чтобы согласиться занять какую-то должность, которую я могла бы для нее придумать. Она настаивала на том, чтобы честно зарабатывать себе на жизнь. И слово «честно» она понимала совершенно буквально.
