– Я не потащу тебя насильно к себе в постель. – Шаль Мэри куда-то исчезла, и лорд Эдмонд энергично растирал руку Мэри от локтя до плеча. – Скажи мне, что ты этого не хочешь.
– Я не хочу этого, – солгала Мэри.
Он крепко прижал ее голову к своему плечу, и так они ехали всю оставшуюся часть пути до ее дома.
Когда карета остановилась, он еще несколько мгновений не отпускал Мэри, пока кучер не открыл дверцу и не опустил ступеньки, а потом нехотя отстранился. Мэри не знала, привез ли он ее к ней домой или в свое любовное гнездышко, но почему-то она и не хотела этого знать.
– Мэри. – Лорд Эдмонд опустил руку, прижимавшую ее голову, и Мэри, подняв лицо, смогла взглянуть на него, но с трудом разглядела в тусклом свете, падавшем с улицы – с ее улицы. – Я должен спросить тебя, хотя заранее знаю ответ. Мы еще увидимся?
Судорожно сглотнув, Мэри отрицательно покачала головой.
– Кроме этого, ничего больше нет. – Она увидела, как он стиснул зубы. – Не знаю, как объяснить, милорд, но это так, и ничего другого нет, абсолютно ничего. А одного этого недостаточно.
– Да, этого недостаточно, – неожиданно согласился лорд Эдмонд. – Если ты не можешь найти во мне ничего привлекательного, кроме моего постельного искусства, тогда, Мэри, я тоже не хочу больше встречаться с тобой. Я переживу это.
Как-то странно взглянув на него, Мэри попыталась отодвинуться, но лорд Эдмонд пресек эту попытку.
– Мне нужно, чтобы ты хотела меня, – пылко воскликнул он, – меня, Мэри, именно меня! Но это глупое желание, верно? Теперь я пожинаю плоды своего многолетнего пьянства, это последнее наказание, последнее отчаяние. Если бы можно было повернуть время вспять и все изменить, я так и сделал бы, ты это знаешь. Или ты думаешь, я не стал бы ничего менять, если бы мог? Даже ради Дика, Мэри? А ради тебя я изменил бы последние пятнадцать лет своей жизни, если бы это было в моих силах, прожил бы их заново, внес бы в них что-нибудь стоящее. Но это невозможно. Поэтому я не могу предложить тебе ничего, кроме своей способности, великолепно развитой благодаря бесчисленным проституткам, доставлять наслаждение в постели. Я хочу подарить тебе все сокровища мира, но могу дать только то, о чем сказал. – Он хрипло засмеялся, а Мэри, пораженная, безмолвно смотрела на него. – Ты и не подозревала, что такой человек, как я, способен любить? Считай, что тебе повезло, Мэри. Я не трону тебя и сдержу свое обещание, потому что люблю тебя. Видишь, тебе больше нечего бояться меня.
Резко отдернув от нее руку, лорд Эдмонд спрыгнул на землю и, обернувшись, взял Мэри на руки, не дав ей ступить на лесенку.
– Теперь иди. – Входная дверь ее дома уже была открыта, и он с силой сжал опущенные руки Мэри. – И будь счастлива, Мэри. Я только этого желаю тебе. Пожалуйста, будь счастлива.
Еще сильнее сжав ее руки, он быстро резко поднес одну из них к губам, а потом, отпустив обе руки, вскочил в карету, даже не подождав, пока Мэри войдет в дом.
* * *
Как и велел лорд Эдмонд, экипаж доставил его к Вотье, и кучер, открыв дверцу, вежливо отошел в сторону, ожидая, когда хозяин выйдет, но тот еще целых пять минут молча и неподвижно сидел в карете.
– Отвези меня домой, – распорядился он наконец. Ему не хотелось оставаться одному, но быть на людях не хотелось еще больше; однако третьего варианта не было. – Принеси графин бренди мне в гардеробную, – бросил он, проходя мимо дворецкого в холле собственного дома. – Нет, – он остановился на середине лестницы, – принеси два графина.
Когда принесли требуемое, лорд Эдмонд наполнил до краев рюмку и, сделав большой глоток, почувствовал, как бренди обжег ему горло и желудок, а потом долго вглядывался в недопитую рюмку спиртного – своего злейшего врага, как он давно уже убедился. Из-за него он убил Дика, и оно превратило несколько месяцев его жизни, последовавших за этой трагедией, в сущий ад. Но с тех пор он употреблял спиртное только на людях, чтобы поддерживать выбранный им для себя образ человека, который и в самом деле ни гроша не стоит.
Неужели он опять хочет остаться наедине с ним, со свои заклятым врагом, скрывающимся под личиной друга, с коварным врагом, всегда прикидывающимся доброжелателем, – с самим сатаной?
Его рюмка разлетелась вдребезги, ударившись о стоявший неподалеку умывальник. За ней едва не последовали оба графина, но в последний момент лорд Эдмонд пожалел бедных служанок, которым и так придется убирать изрядное количество осколков.
Поднявшись, лорд Эдмонд побрел к себе в спальню, размышлял над тем, что же произошло. Он был отвергнут женщиной некрасивой и непривлекательной, «синим чулком» и не так уж безупречно добродетельной. Что же, не велика потеря. Если бы он только мог вернуться на три недели назад, в то время, когда еще не было Воксхолла, тогда ему нетрудно было бы убедить себя, что Мэри была не слишком большой потерей.
Лорд Эдмонд никогда не верил в любовь – во всяком случае, не верил на протяжении многих пустых лет, а уж теперь, когда ему тридцать шесть и когда нельзя ожидать, что порядочная женщина осмелится второй раз взглянуть на него, тем более не время менять свои взгляды.
Как же ему быть? Он должен что-то сделать, чтобы покончить с тем мрачным настроением, которое временами охватывало его, а на сей раз было вызвано необъяснимым увлечением женщиной.
Светский сезон, в сущности, подошел к концу, и лорд Эдмонд подумал, что мог бы отправиться куда-нибудь на воды – он часто так проводил лето – или поехать в Брайтон, но мысль о Брайтоне вызвала у него отвращение. Можно было бы с годик попутешествовать по континенту или уехать в Гемпшир – его поместье было не слишком далеко и к тому же прошло уже почти два года с тех пор, как он был там в последний раз.
Вероятно, он отправится именно туда, и пребывание в провинции, где ничто и никто не будет напоминать о бесцельности его жизни, даст ему успокоение. Да, он поедет в свое поместье – и прямо завтра же. Остановившись на этом решении, лорд Эдмонд потянулся к колокольчику и вызвал камердинера.
Глава 9
Мэри была вне себя. Прошла уже целая неделя после приема у леди Элинор, и лорд Эдмонд сдержал свое обещание. О да, он не преследовал ее, но почему-то она начала терять надежду когда-нибудь освободиться от него. Он, конечно, нарочно так ведет себя и издалека посмеивается над ней, отлично понимая, что с ней происходит.
Мэри ненавидела его всей душой.
В некотором отношении неделя была приятной. Каждый день или вечер – а иногда и дважды в день – Мэри встречалась с виконтом Гудричем, и он нежно ухаживал за ней. Если за неделю до этого он и намеревался сделать ее своей любовницей, то с тех пор больше об этом не заговаривал и, навестив ее утром на следующий день после приема в Ричмонде, даже извинился.
– Вам нездоровится? – Обменявшись с Мэри приветствиями, он внимательно посмотрел на нее.
– Просто немного болит голова, – улыбнулась она в ответ, не признавшись, что накануне ночью целый час плакала, а потом часа два не могла уснуть. – Немного свежего воздуха – и все пройдет.
