– Эмми? – почти шепотом переспросил он. – Это Эмми? Малышка Эмми?
– Да, – кивнул Люк.
Эшли пристально взглянул на нее. Ее было не узнать.
Но он вглядывался в нее не по этой причине. Она была единственным человеком, о котором он не вспомнил по дороге домой. По правде говоря, он не думал о ней уже несколько лет. Однако, увидев ее, сразу вспомнил, как дорога она была ему. После отъезда он еще много месяцев хранил в своем сердце воспоминания о ней. Ему ее не хватало. Она была нужна ему. О сексуальном влечении не было и речи, ведь она была всего лишь ребенком. Тем не менее ему были нужны ее дружба, ее готовность принимать его таким, каков он есть, ее преданность, умение быть счастливой, ее внутренний покой. Он уже и не помнил теперь, по какой причине чувствовал себя виноватым, но в конце концов ему удалось заставить себя не вспоминать о ней.
А потом он встретил Элис и влюбился в нее. Решив, что она отвечает на его чувства, он на ней женился. Она-то была не ребенком, а женщиной. Вспомнив о ней, он стиснул зубы.
Но как он мог совсем забыть об Эмили? И даже не вспомнить о ней, когда ехал домой? И не подумать, что может увидеть ее на балу у Люка? Похоже, он усилием воли выбросил ее из воспоминаний и захлопнул за ней дверь. И теперь не мог вспомнить, почему так поступил.
– Проводи меня к ней, – сказал он, наблюдая, как к Эмили подошел какой-то мужчина и взял ее за руку.
– Мы все ждем, что сегодня будет объявлено о ее помолвке. С Пауэллом. Он уже говорил и с Рейсом, и со мной. Она, кажется, влюблена в него.
– Вот как?! – воскликнул Эшли, не спуская с нее глаз. Она была потрясающе красива. Даже не верилось, что это Эмми. Но уже не ребенок, а женщина. – Проводи меня к ней.
Эшли не заметил, что брат не спешит выполнить его просьбу, а если и заметил, то не придал этому значения. Он пришел сюда танцевать. Танцевать с самой красивой женщиной в бальном зале. А Эмми, черт побери, была красивее всех. Он будет танцевать с ней. Он забыл о ее глухоте.
Эмми, казалось, знала, что он идет. Она встала и, повернувшись к нему, смотрела, как он приближается. Вдруг он вспомнил, что Эмми всегда обладала особой чувствительностью и всегда знала, когда он приближался к ней сзади. Хотя и не могла слышать. Только сейчас он вспомнил, что Эмми не слышит и не говорит. Она могла общаться только с помощью глаз или жестов, которые он когда-то научился понимать. Они даже изобрели что-то вроде своего языка, чтобы общаться друг с другом. Черт возьми, как много всего он забыл!
– Дорогая, – обратился к ней Люк, – это Эшли, он вернулся домой.
Да, это была Эмми. Эмми, изображавшая из себя великосветскую даму, причем делавшая это великолепно. По тем не менее Эмми. С теми же огромными выразительными глазами, сквозь которые, казалось, можно заглянуть в душу. Но она была теперь женщиной. Ему почему-то стало грустно.
– Эмми. – Он взял ее за руку. Рука была вялой и холодной как лед. Он улыбнулся. – Привет, маленький олененок. – Он забыл прозвище, которое дал ей когда-то, пока губы сами не произнесли его. Теперь оно, возможно, было неуместным, потому что она стала элегантной, модной, красивой женщиной. Раньше это прозвище очень подходило ей.
Губы ее дрогнули в улыбке. Но лицо было бледным и серьезным. Он поднес к губам ее руку.
– Скажи, что рада видеть меня, – сказал он, произнося слова медленно и отчетливо, как это делал в прежние времена. – Я долго добирался домой из Индии. Это было утомительное путешествие. Скажи, что рада меня видеть.
Она посмотрела ему в глаза, но во взгляде не было ничего, что ему хотелось бы увидеть. Понятно, ведь прошло семь лет. Ему вдруг захотелось, чтобы она осталась прежней – диковатым, милым, счастливым ребенком. Что за эгоистическое желание!
– Позволь представить тебе лорда Пауэлла, Эш, – проговорил Люк. – Пауэлл, это мой брат, лорд Эшли Кендрик.
Они поклонились друг другу. Значит, это будущий муж Эмми? Он уже по-хозяйски относится к ней. Возможно, даже ревнует? Эшли снова с улыбкой повернулся к Эмили.
– Меня хотели уложить спать, – сказал он. – Уверяли, что я устал. А мне захотелось танцевать, Эмми. И я намерен это сделать. Я обещал пригласить на танец самую красивую леди в зале. Это оказалась ты. Пойдем танцевать со мной. – Он все еще держал ее за руку. – Видишь? Начинается следующий танец.
– Но леди Эмили обещала посидеть со мной, – заявил лорд Пауэлл.
– К тому же, Эш, – напомнил Люк, – Эмили не умеет танцевать.
– Потому что не может слышать? – Эшли улыбнулся ей. – Это правда, Эмми? Глухота не позволяет тебе танцевать? Ты знаешь фигуры танца? Ведь ты видела, как танцуют другие? Разве тебе не хочется танцевать?
Взгляд ее стал глубже, и он с удовлетворением понял, что не разучился читать по ее глазам, несмотря на прошедшие семь лет. Разумеется, ей хотелось танцевать, всегда хотелось. Неужели никто другой здесь не разглядел этого желания? Ей хотелось танцевать под неслышимую мелодию, которую она чувствовала в своем сердце.
– Эшли, – в голосе его брата появились властные нотки, – Эмили не слышит музыку. Кроме того, она обещала посидеть этот танец с лордом Пауэллом. Позволь мне найти для тебя другую партнершу.
Но Эшли смотрел в глаза Эмили.
– Пусть Эмми сама решит, – сказал он, улыбаясь ей. – Что ты предпочитаешь, Эмми? Сидеть там, где, я уверен, просидела весь вечер? Или потанцевать со мной? Хочешь потанцевать со мной?
Несколько мгновений она просто смотрела на него. Потом едва заметно кивнула. Но все увидели это.
– Эмили, – вмешался Люк, но она смотрела не на него, а на Эшли. – Эш...
Но Эшли не обратил на него внимания. Он улыбнулся Эмили, глядя на нее торжествующе.
Лорд Пауэлл поклонился.
– Я вернусь, чтобы проводить леди Эмили к ужину, – сказал он.
– Идем. – Эшли сжал ее маленькую холодную руку. – Мы будем танцевать, Эмми. Докажем всем, кто не верит, что мужчина, уставший до полусмерти, и женщина, которая не может слышать, способны танцевать не спотыкаясь.
Они вышли на середину зала. Как и прежде, она была чуть выше среднего роста, но раньше она была худенькой и проворной, как зверек. Теперь ее фигура приобрела женственную округлость, что еще больше подчеркивалось корсетом и кринолином. Во всем остальном она практически не изменилась. По крайней мере внешне.
Интересно, неужели им удалось приручить ее за семь лет его отсутствия? И обучить ее всем условностям цивилизованного общества? Он очень надеялся, что это не так.
Оркестр начал играть, и он улыбнулся ей, глядя в лицо.
Это было лицо уже не милого ребенка, а красивой молодой женщины.
Эшли понимал, что совершил сейчас подлый поступок: увел ее у мужчины, который намеревался сделать ей предложение и объявить о помолвке. Увел ее с намерением осуществить то, о чем она наверняка всегда мечтала. Ведь Эмми всегда хотелось танцевать, и любой, кто знал ее, должен был понимать это. Она была создана для того, чтобы танцевать. Его переполняли эмоции, и не хотелось анализировать свои действия.
