– Ты пойдешь туда со мной, Лили?
– Конечно.
– После того как все лягут спать, я постучу в твою дверь.
– Я буду готова.
«Да», – думала Лили, направляясь к себе в комнату, после того как обняла графиню, Элизабет, отца и ради приличия пожелала Невилю спокойной ночи. Да, они поступят правильно, если пойдут в коттедж. Сейчас она стала леди, дочерью герцога, и соблюдала все приличия, предписанные обществом. Но глубоко внутри она была прежней Лили и считала себя замужней женщиной, связанной чем-то большим, чем установленные людьми правила.
С усыпанного звездами неба светила ясная, почти полная луна. Было холодно. Но Лили, державшая Невиля за руку, ощущала только очарование момента. Они быстро миновали конюшни и по тропе, поросшей папоротником, спустились в долину. Несмотря на то что они были уже далеко от дома, они не разговаривали, боясь привлечь чье-нибудь внимание звуком своих голосов. Да в разговоре и не было нужды. Что-то более надежное, чем слова, связывало их воедино.
Пройдя мимо озера с водопадом, они подошли к коттеджу. И здесь их охватило чувство глубокого волнения. Здесь они испытали ни с чем не сравнимое счастье, пока череда событий не разлучила их. Но зачем вспоминать об этом сейчас? Они вернулись туда, где были счастливы и где будут счастливы снова.
Они остановились перед закрытой дверью коттеджа.
– Лили, – Невиль нежно прикоснулся к ее лицу, – прежде чем начать разговор, мы займемся любовью. Согласна? Пусть, церковь и государство не признают за нами права сделать то, что мы хотим.
– Я признаю это право, – ответила она. – Ты тоже признаешь. А это для нас главное. Я твоя жена. Ты мой муж.
Так оно и было с того самого момента, когда он женился на ней в Португалии. Уже тогда Лили знала, что он для нее все на свете, что ей больше ничего и не надо. Ни церковь, ни государство не могли помешать им.
– Да, – сказал он, прислоняясь лбом к ее лбу, – ты моя жена.
Невиль открыл дверь, и они вошли в коттедж. Он зажег две свечи. Пока Невиль разжигал огонь в камине, Лили отнесла одну из свечей в спальню. В доме было очень холодно.
– Пока здесь не станет тепло, – сказал он, распахивая свой плащ и закутывая ее, – я согрею тебя своим телом. Потом мы разденемся и ляжем в кровать.
Лили рассмеялась и посмотрела ему в глаза.
– В нашу брачную ночь было очень холодно, – произнесла она.
– О Господи, да, – вспомнил Невиль. – Нас согревали плащи и одеяла, а от пронзительного ветра защищала только палатка.
– Нас согревала страсть, – добавила она.
– Я тогда чуть не раздавил тебя. Я не должен был пугать тебя. Все было бы по-другому, если бы я заранее подумал об этом.
– Это была одна из двух самых прекрасных ночей в моей жизни, – сказала Лили. – Вторая была здесь. Воздух уже нагрелся.
– Но пол твердый.
– Не тверже, чем земля в твоей палатке в Португалии. Они сняли с постели одеяла и подушки, расстелив на полу свои плащи. Они не стали снимать с себя всю одежду. Пол действительно был жестким и холодным. И воздух в комнате еще не прогрелся, несмотря на потрескивающий в камине огонь.
Но какое значение сейчас могли иметь для них все эти неудобства! Для каждого существовал только другой – теплый, живой, желанный. После ласк и нежных слов Невиль поднял подол ее платья, спустил панталоны и глубоко вошел в нее. Они слились в единое целое, став одним существом с общим сердцем. Они делили общую страсть и удовольствие и были наверху блаженства.
О да, они были женаты.
Лили лежала на твердом полу. Невиль перевернулся на спину, не выпуская ее из своих объятий. Она что-то пробормотала спросонья и еще крепче прижалась к нему.
Огонь весело горел в камине. Должно быть, Невиль ненадолго задремал.
– Наверное, я переломал тебе все кости, – встревожился Невиль.
– Ммм... – Лили вздохнула, затем нежно поцеловала его в губы. – Ты собираешься сделать из меня честную женщину?
– Лили. – Он крепче прижал ее к себе. – Лили, любовь моя. Можно подумать, что ты когда-нибудь была бесчестной. Ты моя жена. Ты можешь тысячу раз сказать «нет», можешь повторять это всю оставшуюся жизнь, но я тебе не поверю.
– Я не собираюсь повторять это тысячу раз, – сказала она. – Я сразу ответила тебе «да». Часом позже я вышла за тебя замуж, и с тех пор считаю себя замужней женщиной, хоть и отказалась весной узаконить наш брак. Я и сейчас не скажу «нет». Я твоя жена и хочу, чтобы все знали об этом: отец, твоя мать – все. Но это будет лишь подтверждением тому, что уже существует между нами.
Невиль поцеловал ее.
– Отец хочет устроить грандиозную свадьбу, но для меня достаточно и того, что было в, Португалии. Он хочет, чтобы торжество состоялось в Ратленд-Парке. Мы должны позволить ему сделать то, что он хочет, Невиль. Я им очень дорожу. Я... я люблю его.
– – Моя мать хочет того же самого. Все общество ждет этой свадьбы. Конечно, пойдем им навстречу. Но когда, Лили?
– Когда захотят мой отец и твоя мать, – предложила она.
– Нет, Лили. Лучше решим сами. А что, если на вторую годовщину нашей первой, то есть нашей настоящей, свадьбы? В декабре и в Ратленд-Парке.
– Это было бы великолепно. – Она благодарно улыбнулась ему.
Сейчас все было великолепным. Конечно, такого в дальнейшем может и не быть. Жизнь весьма разнообразна. Но сейчас будущее казалось блестящим, а прошлое...
Ох это прошлое. Прошлое было для Лили мучительным, а Невиль так и не нашел в себе мужества расспросить ее о нем. Но возможно, сейчас это уже не имеет никакого значения. Прошлое лучше оставить в прошлом. Но ведь прошлое может напоминать о себе. Оно может вторгнуться в настоящее и разрушить будущее, если не разрешить сейчас все проблемы, связанные с ним. Прошлое Лили всегда будет мучить Невиля, и ему будет казаться, что она намеренно утаила его.
– О чем ты задумался? – спросила Лили, целуя Невиля. – Почему у тебя такой печальный вид?
– Лили, – начал он, глядя в ее затуманенные глаза, хотя предпочел бы смотреть куда угодно, только не в них. – Расскажи мне о тех месяцах. Ведь тебе есть что рассказать, не так ли? У меня не хватило мужества или силы духа выслушать весной всю твою историю. Боль за тех, кого мы любим, труднее вынести, чем свою собственную, особенно когда ты чувствуешь себя виноватым. Но мне нужно знать. Мне нужно это знать, чтобы между нами не осталось ничего недосказанного. Возможно, и тебе надо облегчить душу. Мне надо помочь тебе, если, конечно, я смогу. Мне необходимо...
– ...прощение? – закончила его мысль Лили. – Ты сделал все, что мог, как для меня, так и для тех солдат, которые погибли в ущелье. Была война. И это отец взял меня с собой в разведку. Он знал, что рискует, и я знала об этом. Ты не должен винить себя. Не должен. Но я все расскажу тебе. Мы вместе пройдем через эту боль. Вместе. И вместе избавимся от нее. Тогда наконец прошлое останется позади.
