Занятными-с, — улыбнулся Порфирий Петрович, — они
мне еще тогда в память запали. Ишь, подумал, не подпись, а прямо рычание, да и
только-с: «Р.Р.Р.». И когда я вашу таблицу стал просматривать, тут же и
вспомнилось. Тотчас кольнуло-с: помилуйте, не он ли-с, не таинственный ли
автор. — Пристав со зверскою гримасой прорычал. — Р-р-р!
— Родион Романович Раскольников! — ахнул
письмоводитель.
— Во-вторых, я же справочки навел-с. — Порфирий
Петрович отодвинул тарелку, посетовал. — Холодные щи-то, а тридцать копеек
стоят… Так вот, про справочки. У меня в «Периодической речи» редактор знакомый,
он про автора и рассказал, про Раскольникова. Я, должно вам сказать, статейку
эту тогда еще, два месяца назад, приметил, на будущее-с. Как новейшее дуновение
современной мысли. От таких ветров, знаете, искорками посверкивает. Попадут
искорки на сухое, так и полыхнет-с. Злодейство вот это нынешнее, чем
удивительно-с? Исполнено прехладнокровно, ни следов, ни свидетелей. (Лизавета
не в счет, я теперь склонен полагать, что преступник ее нарочно не до смерти
стукнул — знал, что она лица его не видала). Казалось бы, убил процентщицу, от
случайной свидетельницы обезопасился, так забирай добычу, отнюдь не малую-с. Но
нет, убийца наш именно что десять шиллингов взял, а прочее не тронул-с. Не-ет,
милый вы мой, тут не просто так убил да ограбил. Не по обычной злобе или того
паче низменной корысти сотворено. Тут идея-с. Навроде вот этой.
Надворный советник похлопал ладонью по газетному листу.
— Так, стало быть, Раскольников? — шепнул
Александр Григорьевич, наклонившись. — Арестовывать будете?
Арестовывать не с чего-с. Улик-то — сами знаете. —
Здесь надворный советник издал губами тпрукающий звук, не самого пристойного
свойства, так что от соседнего столика даже обернулись. — Покумекать
нужно.
Он прищурился на графин анисовой, однако «покумекать»
Порфирию Петровичу было не суждено.
В дверях заведения показался краснолицый, шумно дышащий
полицейский унтер-офицер. Обвел взглядом залу и, увидев, наших собеседников,
подбежал прямиком к столу.
Пристав первым заметил служивого. Удивиться не удивился, ибо
давал знать и в съезжем доме, и в полицейской конторе, где его можно сыскать в
любой час дня, но нахмурил лоб и приподнялся.
— Ваше высокоблагородие! Так что осмелюсь доложить… —
гаркнул полицейский, вытягиваясь.
Заметов, сидевший к дверям спиной, чуть не подпрыгнул, да и
с соседних мест заоборачивались.
— Тише ты! — цыкнул на унтера Порфирий Петрович и
за шею пригнул его к себе. — Что еще стряслось? Шепотом, шепотом!
Полицейский перешел на сип и нашептал такое, что пристав
осел обратно на стул, а у Александра Григорьевича из руки со звоном выпала
ложка.
3. Фата-Моргана
— А дальше?! — воскликнул Ника, дочитав последнюю
страницу, и поднял глаза на сидевшего напротив Рулета.
Как молодой человек вернулся, Фандорин не заметил.
— Чего дальше? — благодушно спросил тот. Валя
оказалась права, наведавшись в туалет, посетитель снова воспрял духом.
— Где остальные страницы?
— А чё, должны быть еще?
Судя по тому, как Рулет удивился, в рукопись он носа не
совал. Откуда, интересно она у него?
— Откуда, интересно, она у вас?
Парень ухмыльнулся:
— Нашел.
Не хочет говорить. Что ж, его право.
— Понимаете, — стал объяснять Ника,
волнуясь, — необходимо показать этот манускрипт специалисту. Я не могу
утверждать наверняка, но очень возможно, что это написано рукой самого
Достоевского! Похоже на наброски к «Преступлению и наказанию». К роману
«Преступление и наказание», — добавил он, когда на лице собеседника не
отразилось ни малейших эмоций. — И, может быть, то есть, конечно,
маловероятно, но не исключено, что этот черновой вариант не известен
филологической науке, представляете? Это была бы настоящая сенсация. Если бы вы
оставили рукопись у меня, я мог бы организовать экспертизу.
Юноша лукаво подмигнул:
— Рулета кинуть хочешь? Даже не пытайся. Валяй,
экспертизуй… — Он подумал и поправился, — экспертируй. Но бумажки
останутся у меня.
— Да какая может быть экспертиза без рукописи?
— Одну страничку дам. — Рулет сделал щедрый
жест. — Бери любую.
Полистав, Ника выбрал самую неряшливую, с исправлениями и
двумя рисунками: глумливая рожица (Порфирий, что ли?) и островерхое окно с
ажурным переплетом.
— Какой откат? — спросил хозяин манускрипта все с
той же хитрой улыбочкой. — Больше десяти процентов не дам.
— Вы про комиссионные? — Николас с достоинством
пожал плечами. — Мне не нужно, я зарабатываю деньги иным образом. К тому
же, если это то, что я думаю, будет очень много шума, газетных статей,
телерепортажей. Надеюсь, вы не будете возражать, если пресса узнает, что
идентифицировать находку вам помогла фирма «Страна советов»?
Рулет великодушно разрешил:
— Пиарься, не жалко.
— Спасибо. Наверное, мне понадобится не сколько дней.
Как мне с вами связаться? Оставьте телефон. И потом, как вас все-таки зовут?
Молодой человек задумался.
— Пока зови Рулетом, а там видно будет… Насчет телефона
не танцует. Мобильник я давно того… А у мымры отключили. Ну, у хозяйки. Не
платит, алкашка старая. Я тебе адрес свой оставлю. Записывай.
Продиктовал номер дома и квартиры в Саввинском переулке.
Сделал ручкой и, насвистывая, ушел. Мимо Вали протиснулся с опаской, но зла на
нее, кажется, не держал. Во всяком случае попрощался вежливо:
— Гуд бай, чемпионка.
— Адье, товарищ народный комиссар, — бросила в
ответ секретарша.
