— Да, это надо видеть собственными глазами, —
снисходительно обронил Марк Донатович. — Идемте, что вы всё
останавливаетесь? Время, время!
До стационара было уже рукой подать. Глядя на тропические
деревца в кадках, на плазменный телевизор в холле, Фандорин спросил:
— Скажите, а на какие средства содержится эта
прекрасная клиника?
— Не клиника. Научно-исследовательский центр, —
поправил его Зиц. — Первоначально мы существовали исключительно на частные
пожертвования. У нас есть главный спонсор. Он и сам давал деньги, и, главное,
помогал привлечь средства других состоятельных людей. Но теперь мы достигли европейской
известности и вышли на самоокупаемость. Собственно, уже и прибыль даем. За счет
выполнения различных заказных исследований и программ… Ну вот мы и пришли.
Он остановился перед стеклянной матовой дверью, однако вошел
не сразу. Потер пальцами виски, будто хотел сосредоточиться или
сконцентрировать волю. Потом обнял Сашу за плечо:
— Мужайся, деточка. Как говорят французы: «Кураж!»
А Нике и Вале сказал:
— Опасаться нечего. Палата специально оборудована.
На душе у Николаса, и так одолеваемого нехорошим
предчувствием, стало совсем тревожно.
— Погодите, — начал он. — Что значит
«специально оборудована»? И почему мы должны чего-то опаса…
— А-а! — воскликнул доктор, глядя мимо
него. — Аркадий Сергеевич! Уже приехали? Это и есть наш спонсор, о котором
я вам говорил, — вполголоса объяснил он Вале и поспешил навстречу троице,
появившейся из-за угла: двое мужчин и подросток.
— Вот, Николай Александрович, становитесь спонсором, и
к вам тоже люди потянутся, — прокомментировала бегство главврача
Валя. — А так ваш номер шестнадцать, стойте и ждите.
Спонсор Аркадий Сергеевич не сделал ни одного движения
навстречу доктору. Этот человек явно привык, чтобы к нему кидались, причем со
всех ног. Даже вальяжный Зиц-Коровин поневоле перешел на полурысцу. Правда,
этот несолидный аллюр получился у Марка Донатовича не подобострастным, а этаким
порывисто-энтузиастическим.
— Приветствую светило отечественной и мировой
медицины, — с улыбкой протянул руку Большой Человек.
Собственно, это был не просто Большой Человек, но еще и
государственный муж — Николас разглядел на пиджаке трехцветный депутатский
значок, официальность которого несколько смягчалась курительной трубкой,
торчавшей из нагрудного кармана.
Рост, стать, спокойный взгляд, модуляции голоса — всё
свидетельствовало о крупнокалиберности Аркадия Сергеевича. Такой, наверное, и в
детском саду выглядел маленьким начальником.
Сопровождали спонсора двое: паренек в бейсбольной кепке
задом наперед и невысокий крепыш в черном костюме. Профессию крепыша выдал
цепкий, обшаривающий взгляд, которым тот окинул Фандорина и его спутниц.
Понятно — телохранитель. Нарочно, что ли, депутат такого коротышку подобрал —
дабы смотреться еще величественней?
Но если это охранник, почему он стоит за единой у мальчика?
Странно.
И мальчик тоже какой-то странноватый, на головастика похож.
Да нет, присмотрелся Николас — просто у него волосы убраны под шапку, оттого
голова и кажется несоразмерно большой.
Марк Донатович почтительно поздоровался с депутатом, на
охранника не взглянул, а подростка просто похлопал по груди — на ней красовался
логотип футбольного клуба ЦСКА. Ника заметил, как по нервному лицу мальчика
пробежала брезгливая гримаска.
О чем они между собой разговаривали, Фандорин старался не
слушать — неудобно. Но кое-какие обрывки всё же долетали.
— …И головные боли как рукой снимет, — говорил
Зиц, продолжая поглаживать паренька.
Тот сделал полшажка в сторону — отодвинулся.
— На ангела похож, — тихонько прошептала Николасу
на ухо Саша.
— Разве ангелы болеют за ЦСКА? — пошутил Фандорин,
уже знакомый с этим выражением ее лица. Когда она говорила о Господе или
ангелах, брови у нее приподнимались, а в глазах появлялся мечтательный блеск.
Держался паренек совсем не по-ангельски. Доктор его о чем-то
спрашивал, а он глядел в сторону, шмыгал носом, отвечал что-то сквозь зубы,
нехотя.
Тем временем Аркадий Сергеевич перевел свой царственный взор
на Николаса и его спутниц — удостоил заметить, по-другому этот неспешный
поворот головы не назовешь.
— А, Саша, ну как дела у папы? — сказал он и — о
чудо — сам двинулся в эту сторону.
— Здравствуйте, Аркадий Сергеевич. Неважно, —
печально ответила девочка.
Выходит, они знакомы?
Охранник за депутатом не пошел, лишь посмотрел на Николаса
еще раз — очень внимательно. Прищуренные глаза светились неистовым огнем, от
которого Фандорин поежился. Такой взгляд бывает у сторожевого пса, который
никогда не лает, но от которого лучше держаться подальше — накинется без
предупреждения и вцепится намертво.
— Ничего, всё образуется. Главное, папа жив. А Марк
Донатович его вылечит, он ведь у нас волшебник.
Обращался спонсор к девушке, но смотрел при этом на
Николаса, как бы спрашивая: а ты что за фрукт, почему здесь?
Ника представился, отрекомендовался «Сашиным знакомым» — и
сам на себя разозлился, что поддался властной ауре Большого Человека.
Хорошо, Валя поддержала реноме — талантливо сыграла человека
свиты. Подняла руку — мол, не такая я персона, чтобы называть свое имя — и,
изобразив почтительный полупоклон в сторону шефа, сказала:
— Я референт Николая Александровича.
Спонсор кивнул. Очевидно, в его кругу всякого мало-мальски
приличного человека обязательно кто-нибудь сопровождал — не телохранитель, так
референт или ассистент.
— Аркадий Сергеевич Сивуха, — пожал он руку
Николасу. — Фамилия такая.
Донесся резкий мальчишеский голос:
— Послушайте, не трогайте меня, а?
Это мальчик в очередной раз увернулся от покровительственной
длани главврача — теперь уже с нескрываемым раздражением.
— Это не то, что вы подумали, — сказал Сивуха,
заметив взгляд Николаса. — Да, Олег проходит здесь курс лечения, но с
психикой у него всё в порядке. Мой сын не шизофреник и не умственно отсталый. У
него проблема противоположного свойства. Мальчик — гений, а это очень тяжелая
нагрузка для личности.
— А-а, ваш сын — пациент доктора Зица? — протянул
Фандорин. — Так вот почему вы спонсируете эту клинику.
