Через час безрезультатного мозгового штурма, когда у Ники
задымилась голова, он выудил из бумажника заветный дублон и тоскливо уставился
на сдвоенный профиль венценосных супругов. Фальшивое золото скучно поблескивало
на ладони, помогать дедукции не желало.
Саша Морозова, наверное, уже в десятый раз повторила:
— Это обязательно что-нибудь про Федора Михайловича.
Папа ничем другим не интересовался. Про Федора Михайловича знает всё-превсё, а
про остальное почти ничего. Я иногда прямо удивлялась. Он даже Филиппа
Киркорова не знает, представляете? Один раз увидел по телевизору, случайно, и
говорит: «Ой, смотрите, какой смешной! Зовут как меня — Филиппом. Кстати,
чем-то на Настасью Филипповну похож». Это из романа «Идиот», — сочла
нужным пояснить Саша.
— Знаем, кино смотрели, — с достоинством ответила
Валя.
Глядя на монету, Ника задумчиво повторил — в сотый раз:
— «Посчитай его». Кого? Или что? — И вдруг
вздрогнул. — Вы говорите, это непременно связано с Достоевским? Так,
может, не «его», а «Его», в смысле, писателя? Но как можно его посчитать?
Валентина пожала плечами:
— Хренотень какая-то. То есть, нонсенс. Ну Федор. Ну
Михайлович. Ну Достоевский. Чего тут считать-то?
Ладонь, на которой лежал дублон, словно щекотнуло.
— Валюта, ты — гений! — воскликнул Ника и быстро
написал на листке:
ФЕДОР(5) + МИХАЙЛОВИЧ(10) + ДОСТОЕВСКИЙ (11) = 26
— Если посчитать количество букв в имени писателя,
получается 26. То есть, сначала 100, потом 26.
— Ну и фигли? То есть, что вы хотите этим
сказать? — Валя посмотрела на листок, на Фандорина. — Кстати, шеф,
почему слово «гений» не имеет женского рода?
Ника отмахнулся.
— Сто, потом двадцать шесть. Сто, двадцать шесть… Хм…
Раз сначала идут цифры, то и потом должны быть тоже числительные. Что там было
дальше? Валя, прочти по записям.
— Да я наизусть помню. Попросил голову отстегнуть.
Выдрал из подушки зубами перышко. Потом долго шевелил пальцами. Сказал: «И
наконец вот так!» Откусил пуговицу и выплюнул. Дальше принялся на Сашку
облизываться и матом запустил. Цитировать?
— Не надо. Это было уже после того, как он сказал: «А
уже всё».
Николас вертел монету, пытаясь ухватить ускользающую мысль.
Его взгляд упал на портрет.
— Перо! — закричал магистр так, что девушки
дернулись. — Портрет Перова! Морозов шевелил пальцами… И на портрете
пальцы! Их надо сосчитать? Но зачем? Сколько у человека может быть пальцев?
Он подошел к картине, стал считать — тут его ждал сюрприз.
Пальцев оказалось не десять, а девять. Один был не виден!
— Девятка, девятка! — Николас оглянулся на
девушек, которые тоже смотрели на картину, прижавшись к нему с двух
сторон. — 100-26-9. И еще какая-то пуговица… Вот, есть пуговица! — Он
ткнул в сиротливую пуговицу на сюртуке угрюмого классика. — Причем всего
одна, а это необычно! Наверняка ее и имел в виду Морозов. Последнее звено — 1.
Таким образом, мы имеем семизначное число 1002691.
— А что это такое? — спросила Саша, глядевшая на
него во все глаза.
— Не знаю. Из семи цифр, например, состоят московские
телефонные номера.
Помощница вынула из кармана мобильник.
— Звоним?
— Ни в коем случае. Валя, твой карманный компьютер при
тебе?
— Само собой.
Валя уже поняла сама.
— Сейчас сделаем, шеф. Вы вот меня ругаете, что я
ворованные базы данных покупаю, а они нам сейчас ого-го как пригодятся. У меня
на жестком диске и МГТС, и все операторы мобильников имеются… Сейчас загружусь.
Она достала чудо техники, крошечный компьютер, с которым
никогда не расставалась, и всего через минуту доложила:
— Есть 100-26-91! Только это родильное отделение. Вот,
сами посмотрите. Звонить?
Николас сник. Неужели он ошибся и это не телефонный номер, а
что-то совсем другое? Или ошибочен сам метод?
Пока Валя проверяла номер (он действительно принадлежал
роддому), Фандорин уныло смотрел на фальшивый дублон. А что если ребус тоже
фальшивый и Морозов просто над ними поиздевался? Поднял глаза на портрет. К
раме была прикреплена медная табличка:
«В.Г. Перовъ. Портретъ Ф. М.Достоевскаго».
— Так-так-так, — быстро пробормотал
Николас. — Бумагу!
Написал: «Федоръ(6) + Михайловичъ (11) + Достоевскiй(11) =
28».
— Не 26, а 28!
— Что? — в один голос спросили девушки.
— Получается 100-28-91. Валя, смотри по базе! Помощница
пощелкала-пощелкала и доложила:
— Домашний номер. Мужик какой-то. Лузгаев Вениамин
Павлович. Фамилия редкая. Давайте, шеф, я его на поиск задам. Вдруг что-нибудь
выловим?
Она подсоединилась через мобильник к Интернету.
— Нету. Ни одного Лузгаева. Есть «лузгае», это
по-белорусски, что ли. Вот:
«Савка лузгае семочки i сплъовуе ix прямо на сомбреро
сеньйора, шо сидить попереду».
— Попробуй поискать на телефонный номер, — велел
Фандорин.
Валя набрала в строке «поиск» 100-28-91.
Экранчик мигнул и выкинул сайт частных объявлений.
С замиранием сердца Фандорин прочел:
Покупаю старые документы, письма, конверты, автографы
известных людей. Гарантирую достойную оплату. VPLuzs@abrkd.com Тел. 100-28-91.
Вениамин Павлович.
7. Философ-меркантилист
— Yes!!! — взвизгнула Валя. — Вениамин
Павлович! Лузгаев! Это он!
— Автографы покупает! — присоединилась к ликованию
Саша. — Николай Александрович, вы такой умный! Как же мне повезло, что вы
меня сшибли! Можно я вас поцелую?
— И я, — немедленно взревновала Валентина. Николас
был расцелован в обе щеки: в левую робко, но нежно; в правую громко и влажно.
