— Все жительницы Рублевки, за малым исключением,
делятся на четыре категории, — вещала ассистентка, стараясь не выбиваться
из лексикона настоящей леди. — У каждой свои видовые признаки. Вот эта,
например, — показала она на даму, вышедшую из клуба, — из высшего
класса. Жена большого чинуши. Сейчас они на Рублевке главные. Деньги у них не
заработанные, а нахапанные. Бояться нечего, никто не тронет. Видите, какая она
важная. По сторонам не смотрит, но на губах легкая улыбочка — потому что не
из-за чего нервничать. Сядет в «ауди-8» или БМВ, обязательно с федеральным
номером.
Так и вышло: дама села в черный лимузин с мигалкой и
укатила.
— Эта из силовиков, — уверенно сообщила Валя про
следующую спортсменку. — Сразу видно: никаких улыбочек, губки коромыслом.
Ментовская или прокурорская жена. У них улыбаться не принято. Тачка —
«гелендеваген» или джип «лексус», тоже черная.
Николас только головой покачал — в точку.
— А эта? — спросил он про скромную,
интеллигентного вида женщину с рюкзачком через плечо.
— Обычная буржуйка, их номер теперь последний. Деньги у
мужа есть, но все в бизнес вложены. Запросто миллион из оборота не вынешь, чтоб
десять соток к участку прикупить. Сейчас сядет в скучный «мерс», а то и в
обычное «вольво».
И опять угадала.
— Какая красивая! — сказала Саша про смазливую и
нарядную девицу, легко сбежавшую по ступенькам. — На остальных непохожа.
— Правильно. Это четвертая категория. Золотая молодежь.
Дочка какого-нибудь хрена, то есть господина, из первых трех категорий. Целый
день по бутикам и кафешкам тусуется. Тачка — спортивная или кабриолет.
Девица, в самом деле, укатила в приземистой открытой машине.
Саша в восторге захлопала в ладоши:
— Здорово!
— Ну хорошо. А к какому разряду принадлежал человек,
которого ты так ужасно обхамила? — спросил Фандорин.
— Мент, конечно. Разве непонятно? «Ваген», номера,
говорок. Полковник или подполковник. Нормальный «оборотень в погонах». Тут их
пруд пруди.
— И он тебя испугался?
Валя засмеялась.
— Само собой. Он же знает, что я знаю, что он мент.
Если так на него пру, значит, имею право. Внимание, вот она!
Из дверей вышла стройная женщина в индийском сари и больших
темных очках, с теннисной сумкой через плечо. Николас нипочем не узнал бы в ней
красотку с гламурных фотографий, но Валиному глазу можно было доверять.
Саша шепнула:
— А она в какую машину сядет?
— Эта косит под «звезду», их на Рублевке немного, на
целую категорию не тянут, — прикидывала вслух Валя. — Настоящих бабок
у нее нет. Какая-нибудь тачка из не шибко дорогих, но с претензией. Или вон тот
кабриолетик «пежо», или «ранглер», или открытый «крузер»…
Марфа Захер села в красный джип «ранглер».
— Браво, Валентина, — склонил голову Ника. —
Садись, поехали за ней.
Но ассистентка пребывала в задумчивости.
— Шеф, вы ее хорошо рассмотрели?
— Да, а что?
— Видели, как она на меня глянула, когда мимо
проходила?
— Нет, не обратил внимания. Валентина поцокала языком.
— План меняется.
— Почему?
— Не клюнет она на вас. Я этот взгляд хорошо знаю. В интернете
вашем главного не написали. Розовая она, сто пудов. В смысле, наверняка.
— Какая-какая?
— Розовая. Лесба. Поэтому и с голубым Раульчиком
замутила. Ему удобно, и ей тоже. Шеф, давайте за руль.
Она сдернула с носа зеркальные очки, вынула наушник. Отдала
Николасу.
— Ты что?
— Спокойно. На арену выходит Валентина, укротительница
розовых львиц. Легенда меняется. Вы сами по себе — папа с дочкой. Или папасик с
лялькой. Неважно. Сидите себе, обедайте. Всё сделаю сама.
Столики были установлены на дощатом помосте, нависшем прямо
над рекой. Слева, на таких же мостках, пляж с лежаками.
Мягкая тень от зонта, волны прохладного воздуха от
вентиляторов — всё здесь располагало к релаксу или, как говорили в прежние
времена, к неге.
— А цены не очень дорогие, — сообщила Саша,
углубившаяся в изучение меню. — Салат из крабов 22 рубля, отбивная из
мраморной говядины — 55. А что такое «мраморная говядина»?
— Черт ее знает. Но это не рубли, это у.е. Видишь,
внизу написано?
Девушка в ужасе отложила карту.
— Не беспокойся. Выбирай, что хочешь. Клиент оплачивает
все расходы.
Он помахал платиновой кредиткой, полученной от Аркадия
Сергеевича, но сам в меню еще не заглядывал — всё время следил за «объектом»,
Марфой Захер. Вот когда зеркальные очки пригодились.
Валя заняла столик по соседству с литагентшей, которая, на
счастье, обедала в одиночестве. Сейчас она, посасывая сигарету, как раз делала
заказ. Голос уверенный, слышен издалека. По всему видно — эта дамочка здесь,
как дома:
— Просто порежьте зеленюшечки, капельку ачетто
бальзамико, оливкого маслица ложечку — Марио знает, какое я люблю. А рыба у вас
сегодня какая?
Едва официант удалился, за дело взялась Валентина.
Подошла с сигаретой в руке, что-то сказала — очевидно,
попросила прикурить. Наклонившись к зажигалке, бросила на Марфу длинный взгляд
из-под челки (Фандорин поморщился).
— А можно, я буду закуску, первое, второе и
третье? — тронула его за руку Саша.
— Что? Ну конечно можно.
Когда он снова повернулся, обе красотки уже сидели рядом, а
официант переносил с одного столика на другой Валин прибор.
— Кажется, контакт налажен, — прошептал Ника.
— Угу.
Но для Саши вокруг было слишком много всего интересного.
Определившись с выбором блюд, она стала вертеть головой во все стороны.
— Ой, глядите, голая совсем!
На самой ближней к столикам лежанке спиной кверху загорала
фантастически сложенная девица. В первый миг Николасу тоже показалось, что на
ней ничего нет.
— Что ты, она в трусах. Видишь?
Из складки между ягодиц высовывался шнурочек телесного цвета
и, раздвоившись, охватывал талию. Николас поскорей отвел взгляд.
