Джулия могла бы направиться к более низкой части изгороди, не слишком отклоняясь от курса, но более низкой части попросту не существовало. Она была везде одинаково и тревожно высокой и толстой. Джулия устремила взгляд на изгородь, пришпорила лошадь и сосредоточилась на том, чтобы не передать свою нервозность Флосси. Джулия слышала, как копыта ее лошади сбивали ветви и листья, когда она проносилась мимо.
Теперь Джулия наслаждалась быстрой ездой. Она рискнула на мгновение оглянуться и засмеялась от возбуждения. Дэниел перемахнул через живую изгородь с запасом в целый фут. Он оказался ближе, чем она ожидала. Ей повезет, если она с позором не проиграет скачки.
Он нагнал ее, когда они находились почти посередине второго луга. Он скакал опасно близко к ней. На какое-то мгновение она подумала, что граф собирается схватить ее лошадь под уздцы.
– Остановись, Джулия! – закричал граф, – Довольно!
Если на мгновение у нее и появилась мысль не рисковать со второй зеленой преградой, она тут же исчезла. И Джулия снова засмеялась.
– Боишься, что обгоню? – крикнула она Дэниелу, не сводя глаз со второй изгороди впереди. Она выглядела еще выше и гуще предыдущей. – Давай же, Флосси, – подбодрила она лошадь и пригнулась к ее шее, стараясь снять вес с ее спины.
Две лошади скакали рядом, бок о бок. Каким-то чудом Флосси взяла преграду, но эти секунды полета на ближайшие несколько дней грозили стать для Джулии ночными кошмарами. Лошадь графа, огромный жеребец, конечно, преодолел изгородь без всяких проблем, но Джулия не обратила на это никакого внимания. Она медленно поехала к реке, похлопывая Флосси по шее и гадая, сможет ли перевести дух, прежде чем сердце перестанет биться или выскочит из груди.
Лошадь графа остановилась рядом, и Джулия вспомнила о своей гордости.
– Убийственная жара, правда? – Она подарила ему улыбку. – В другой раз, Дэниел, мы снова попытаемся установить, кто из нас лучший наездник.
Она едва успела закончить фразу. Ее спутник сорвался с лошади – лучшего слова не подберешь, чтобы описать этот процесс, – схватил ее за талию и стащил вниз. Она опустилась на землю не самым элегантным образом – сплошные руки, ноги и возмущение.
И прежде чем она сумела обрести достоинство или вновь воспылать гневом, Дэниел схватил ее за плечи так крепко, что синяки от его пальцев были неизбежны, и начал ее трясти. Она чувствовала себя тряпичной куклой, которая не может ни перевести дыхание, ни обрести равновесие, ни схватиться за его сюртук.
– Ты – дьяволица! – Это первые слова, которые она услышала, хотя до этого их было произнесено предостаточно. – Ты могла сломать себе шею! Хуже того, могла разбиться лошадь. У тебя что – нет чувства опасности? Чувства ответственности? – Кузен продолжал трясти ее, и у нее не было возможности ни ответить, ни собраться с мыслями. – Ты – опасный ребенок, лишенный ума, совести и дисциплины, – подытожил он, перестав ее трясти, но еще крепче, если только это возможно, сжимая плечи Джулии и бросая ей слова прямо в лицо с расстояния в несколько дюймов. – Ты дикое, нецивилизованное существо. Мне очень хочется положить тебя на колено лицом вниз и хорошенько взгреть кнутом, что мой дядя должен был сделать еще много лет назад. А еще лучше – отшлепать тебя.
Дэниел напугал ее. Впервые Джулия испытала страх. Он был на грани того, чтобы выполнить свою угрозу, она ясно видела это. И по силе рук Дэниела Джулия могла определить мощь его тела. Она была беспомощна в его объятиях. Ей будет больно – он действительно рассвирепел и не пощадит ее. Но гораздо хуже боли будет унижение – быть отшлепанной Дэниелом, как капризный ребенок. Но она уже не ребенок, она – женщина.
– Отпусти меня, Дэниел. – Сознание того, что она в его власти и боится его, превратило ее в кусок льда. – Я не должна отчитываться перед тобой за все, что делаю! И я не заставляла тебя следовать за мной и превращать мою прогулку в скачки.
– Не заставляла меня! – процедил граф сквозь зубы и с силой притянул ее еще ближе, так что ее грудь оказалась прижатой к нему и она должна была откинуть голову. – Ты ездишь верхом в мужском седле, одетая неподобающим образом, заставляешь меня скакать по неровному полю через дикие заросли и ожидаешь, что я отпущу тебя одну? Пора преподать тебе урок, который ты никогда не забудешь. Болезненный урок.
– Ты последовал за мной не потому, что был в гневе! – Ее шея уже болела от неудобного положения, в котором она была вынуждена держать голову. – И не потому, что относишься ко мне как к непокорному ребенку, которого надо выпороть. Будь честным с собой, Дэниел. Ты последовал за мной, потому что я – женщина. В большей степени женщина, чем те, кого ты встречал раньше. Женщина до такой степени, что ты даже не знаешь, как со мной обращаться.
Эти слова вырвались у нее помимо воли. Сами собой. Произнесенные ее голосом. Она слушала себя, потрясенная, с вызовом глядя ему в глаза.
– О Боже! – Эти слова были произнесены шепотом, и Джулия вдруг почувствовала, что она не просто испугана, она – в ужасе. Она потеряла голову от страха.
Джулия не была новичком в том, что касалось поцелуев. Ее целовали несколько раз несколько молодых людей, так что она знала все, что нужно было знать об этом. Она даже знала достаточно, чтобы понять, что тот или другой понравившийся ей джентльмен с богатым опытом мог сделать этот акт значительно более интересным, чем она испытала на собственном опыте. То, что последовало дальше, нельзя было назвать поцелуем. Это было что-то, чего она никогда не испытывала раньше, что-то, о чем она не знала и не подозревала, что такое бывает. Его рот был открыт, когда прикоснулся к ее губам, и его язык и губы требовали от нее того же. Одна его словно железная рука легла ей на затылок, чтобы не дать ей откинуть голову. Но она и не думала об этом или о том, чтобы сопротивляться требованию его рта. Она открылась и была тут же атакована. И в свою очередь проникла в него. Она прижалась ртом к его рту, его язык служил ей препятствием, затем она последовала за ним и оказалась в нем, се руки обвили его шею, и она запустила одну руку в волосы Дэниела, чтобы держать его голову.
После этого все смешалось. Если бы Джулия могла думать, она пришла бы к заключению, что все происшедшее за последующие несколько минут скорее напоминало борцовскую схватку, чем объятия. Они боролись друг с другом, пробуя, облизывая, покусывая, обсасывая, громко дыша, исследуя друг друга грубо и жадно.
Позже Джулия так и не могла вспомнить, как они оба оказались на земле, но, когда она начала приходить в себя и открыла глаза, прямо над собой она увидела низкое серое небо. Она лежала на спине около реки, ее куртка была широко распахнута, пуговички на блузе расстегнуты, а груди болели там, где он ласкал и гладил их под сорочкой.
Дэниел прижал ее всем весом, одна его согнутая рука была у нее под головой, она ощущала его рот и теплое дыхание у своего горла, одна его нога обхватила ее ногу, отделив от второй. Свободной рукой он гладил поверх бриджей внутреннюю сторону ее бедра, поднимаясь выше и выше, пока та не покрыла, словно чашей, ее самое интимное место, и его пальцы начали гладить ее плоть.
