– Так, значит, мы посидим здесь и подождем, когда ты подъедешь в ландо, Тенби, – сказала герцогиня, усаживаясь в кресло сама и жестом приглашая Гарриет снова занять ее место на пуфе.
Тенби поклонился и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.
* * *
Он подсадил ее в ландо следом за бабушкой и теткой – она не поднимала глаз и даже не взяла его за руку, – затем уселся рядом с ней, коль скоро тетушка попросила Гарриет сесть напротив. Старая дама, видимо, читала по ее губам, потому что Гарриет говорила своим обычным, негромким голосом. Бабушка устроилась подле тети Софи, лицом к лошадям. Когда он садился, его рукав скользнул по руке Гарриет, и они оба слегка отодвинулись в стороны.
Сказать, что он был в ярости, значило ничего не сказать. Будь они одни, он сделал бы то, что никогда не делал ни с одной женщиной и даже никогда не предполагал, что способен на такое, – он перекинул бы ее через колено и хлестал бы до тех пор, пока она не взмолилась бы о пощаде. Она и сесть бы после этого не смогла. Может, завтра он с этого и начнет, угрюмо думал он.
Как она посмела переступить порог его дома?! Изловчилась представиться бабушке, использовав мимолетное – он в этом не сомневался – знакомство с его теткой в Бате. Видимо, она тут же сообразила, кто его тетя, когда он рассказал, что бабушка вместе с тетей приезжают в Лондон. Должно быть, у нее есть свои осведомители, ей доложили, что его родственницы уже прибыли накануне в город, и она поспешила нанести им визит. Пустила в ход все свое обаяние – и вот, пожалуйста, получила приглашение на прогулку!
Боже милостивый! У него вдруг вспотели ладони. Подумать только – его любовница приехала к нему в дом, была представлена его бабушке, герцогине Тенби! И теперь она сидит рядом с ним, напротив герцогини и вдовствующей маркизы Давенпорт. У всех на виду!
Завтра ей придется объясниться с ним. И если она промешкает – он здорово отшлепает ее по заду. У него прямо-таки чесались руки! Ему хотелось довести себя до такого состояния, чтобы совершить насилие. Она сама на это напросилась.
Гарриет наклонилась к тетушке, показывая разные лондонские достопримечательности по пути к Гайд-парку – тетя София уверяла, что она все перезабыла. Бабушка пристально смотрела на него. Тенби улыбнулся бабушке и пустился в рассуждения о погоде, но тут вспомнил, что Гарриет сидит рядом и, наверное, улыбается в глубине души.
Посмотрим, как она завтра будет улыбаться! О Боже! Перед его глазами проплыли какие-то картины из их любовного свидания, улыбка его стала жестче, голос громче.
Гарриет замечательно развлекала тетушку. Он вынужден был это признать. Весь следующий час она разговаривала с ней, освободив его и бабушку от необходимости кричать ей что-то. И к тому же умудрялась выглядеть так, будто беседа со старушкой доставляет ей огромное удовольствие.
Ну и, конечно же, она была такая хорошенькая, что обращения к ней тетушки вроде «моя детка» или «малышка» звучали вполне естественно – никто бы и не подумал, что этой «малышке» уже под тридцать.
Их появление в парке, разумеется, не осталось незамеченным. Несколько пожилых джентльменов и их спутниц узнали бабушку и подъехали, чтобы засвидетельствовать свое почтение и быть представленными леди Софии. Ее приветствовали знакомые из Бата. Друзья Тенби кланялись его дамам, кое-кто из них приближался к ландо поболтать с Гарриет – она, как обычно, пользовалась большим успехом у своих поклонников. Похоже, их интерес к ней рос не по дням, а по часам. Герцог старался угадать, за кого из них она выйдет замуж по окончании сезона. Ясно, медлить она не станет. Теперь-то ему точно известно, что она женщина страстная и ей нужен мужчина. В августе он уже не будет утолять ее страсть. Тенби бросил смущенный взгляд на бабушку, словно она могла прочесть его мысли, но бабушка еле успевала отвечать на приветствия. Они, конечно, являют собой странное зрелище, размышлял Тенби, перехватывая удивленные взгляды своих друзей и знакомых, которые разъезжали или разгуливали по парку. Его бабушка, его тетушка, он сам – и леди Уингем! Он утешал себя тем, что во взглядах этих людей светится лишь любопытство, и больше ничего. С того дня как они с Гарриет стали любовниками, Тенби избегал оставаться с ней наедине хотя бы на минуту в общественных местах. Кажется, только Брюс начал о чем-то догадываться, и это плохо. Отныне он не позволит ему вести разговоры на эту тему. Всего один намек, и сплетни обрушатся, как гром небесный – особенно в Лондоне, во время сезона.
Но сегодня ему нечего волноваться. Самому злостному сплетнику и в голову не придет, что герцог отважился вывезти в парк свою любовницу вместе со своими родственницами. Тенби снова начал злиться.
– Не сомневаюсь, моя деточка, тебя просто осаждают поклонники, – изрекла тетя София таким громовым голосом, что герцог и старая герцогиня встревоженно переглянулись. – Ты уже отдала кому-нибудь предпочтение?
– О нет! – ответила Гарриет с неизменной любезностью. Тенби покосился в ее сторону и увидел то, что ожидал, – щеки ее заалели. Однако он не думал, что сердце его томительно замрет. – Мадам, вы же знаете, я очень любила Годфри. Однако, признаюсь, мне нравятся лондонские развлечения.
– Да, ты была добра к нему, детка, – громко продолжала тетя София. – Но для тебя он был слишком стар. Тебе надо кого-то пободрее. И со здоровым сердцем. Мужчина с больным сердцем не может дать девушке того, что ей нужно и чего она хочет. Правда ведь. Арчи? Ручаюсь, ты-то знаешь. Будь я на пятьдесят лет моложе и не будь ты моим племянником, уж я бы… – Из горла тети вырвался довольно громкий рокот, и герцог не понял, засмеялась она или заплакала.
– София! – Его бабушка была вне себя от гнева. – Ты заставила леди Уингем покраснеть. Мне жаль ее, не говоря уж о нас с Тенби.
– А? Что? – спросила тетушка, хотя, похоже, все расслышала. И опять произнесла громовым голосом:
– Ты же знаешь, Сэди, я всегда любила говорить прямо. И когда-то многих вгоняла в краску. Особенно таких молоденьких, как вы, моя прелестная леди Уингем.
– Будь вы лет на пятьдесят моложе, дорогая тетя Софи, – поспешно вмешался герцог, отчаянно пытаясь сгладить неловкость, – я приставил бы к глазу монокль и смерил бы вас самым надменным взглядом. Ну а потом начал бы бешено с вами флиртовать.
Тетушка снова громко расхохоталась.
– Дерзкий мальчишка! – воскликнула она, отсмеявшись.
Герцог сделал знак кучеру, ландо выехало из парка и направилось к дому сэра Клайва Форбса.
– Ваше общество доставило нам огромное удовольствие, леди Уингем, – промолвила герцогиня. – От души благодарю вас за то, что вы соблаговолили несколько отложить возвращение домой и согласились покататься с нами в парке. – Высокий титул за долгие годы выработал в герцогине привычку к излишней церемонности.
– Я получила большую радость от этой прогулки, – сказала Гарриет.
– Что-что? – вмешалась в разговор леди София. Герцогиня повторила свои слова.
