— Ну не могу же я проигрывать в красоте и элегантности своей жене!
Всю дорогу до особняка, где должен был состояться бал, у Грейс было так легко на сердце, как не было уже давным-давно. Их карета пристроилась к длинному ряду других экипажей, из которых по очереди выходили прибывшие гости. Грейс выглядела и чувствовала себя отлично, ей предстоял первый в жизни большой бал, и муж был с ней рядом, а ее племянница тоже совершала первый выход в свет. Грейс была намерена повеселиться и забыть обо всем, что могло омрачить ее радость.
И конечно, хотела забыть о том, что Гарет в городе и побывал у них два дня назад. Он просидел целый час, стараясь обворожить Перри и то и дело собственнически поглядывая на хозяйку. Грейс по опыту знала, что этот взгляд не сулит ничего хорошего.
А еще хотела забыть, что Перри отдалился от нее. Впрочем, муж проводил большую часть времени в ее обществе и днем, и вечером, и, разумеется, ночью. Грейс не требовала его присутствия рядом каждую минуту. Разумеется, молодому мужчине необходимо было какое-то время побыть в своих клубах и пообщаться со старыми приятелями.
Она не могла на Перри пожаловаться ни в каком отношении. И тем не менее чувствовала, что муж отдалился от нее: был как-то неестественно спокоен всю последнюю неделю, держался с несвойственной ему серьезностью. Не то чтобы недобр, не то чтобы в дурном настроении, не то чтобы молчалив и лишен чувства юмора. Это было трудно выразить словами. Но она очень хорошо узнала Перри и понимала, что теряет его.
Разумеется, это было неизбежно и, вероятно, началось еще в опере, когда леди Лейла Уолш напомнила сэру Перигрину о компании молодежи, которая жаждет его видеть. И продолжилось, когда Присцилла уехала от них и увезла с собой блеск и обаяние своей юности. Перри, порядочный, добрый и честный, по-прежнему относился к ней с уважением, по-прежнему развлекал ее и каждый день покупал подарки… и ласкал ее по ночам. Возможно, он и сам еще не понимал, что их брак на грани гибели. Или понимал, но боролся с неизбежностью. Бедный Перри! Грейс понимала и принимала печальную реальность, испытывая тупую и безнадежную боль. Она всегда знала, что до этого в конце концов дойдет, и пыталась защитить себя от страданий, пыталась не жить только любовью к Перри. Пока ничего страшного не произошло, время еще есть. Впереди этот вечер и этот бал. Перри рядом и поддразнивает ее — в таком настроении она его не видела всю последнюю неделю. Грейс очень хотелось повеселиться.
* * *
Леди Мадлен Рейн весело хлопнула Перигрина веером по пальцам и заявила, что он дерзкий негодник.
— Если ты, заявляя, что это уже мой четвертый сезон в Лондоне, тем самым намекаешь, будто я не смогла за все это время найти себе мужа, то я попрошу Доминика вызвать тебя на дуэль. Он определенно выше вас ростом, сэр. Прекрасная мысль! А не приходит ли тебе в голову, что я попросту не хочу искать мужа?
— Если ты в точности припомнишь мои слова, Мадлен, — ответил с усмешкой Перигрин, — то вынуждена будешь признать, что я не говорил и даже не намекал ни на что подобное. Ты что-то чересчур яростно протестуешь. Значит, тебя задело за живое.
— Ах сэр, вы просто злючка. Поскольку состоите в столь респектабельном браке, то и смотрите свысока на всякого, кому уже больше двадцати, а он еще не достиг блаженства. Имейте в виду, что я вас перещеголяю и выйду замуж за герцога.
Они танцевали, и разговор их непрерывно сопровождался такими па, которые их ненадолго разделяли. Перигрин заметил, что Грейс все еще стоит у стены и беседует с графиней Эмберли. Из четырех танцев это был первый, который его жена не танцевала.
Перигрин не мог отвести от нее взгляда дольше чем на две минуты. Он, конечно, знал, что Грейс красива. Знал, что платье не скрывает ее тела, красоту которого он постиг не только глазами за время их долгого интимного общения. И все-таки сейчас был очень и очень удивлен. Сегодня вечером в красоте Грейс появилось нечто, чего он прежде не замечал: какой-то скрытый огонь таился в глубине спокойных глаз. Перри не был уверен, что шутил, когда сказал перед выходом из дома, как ему не хочется, чтобы другие мужчины любовались ее красотой.
И все же он гордился ею и радовался, что каждый из мужчин оборачивался, чтобы посмотреть на леди Лэмпмен еще раз. В зале было много девушек в светлых платьях пастельных тонов, и несомненно, на них и было в основном сосредоточено внимание, этими юными созданиями восхищалось большинство мужчин. Но зрелая красота и привлекательность Грейс притягивали их взгляды как магнит. Даже леди Сэлли Джерси, окруженная постоянной свитой поклонников, ее не затмевала.
— Сегодня даже Эдмунд явился сюда, — говорила между тем леди Мадлен. — Могу поклясться, что зад весь сезон он бывает не больше чем на пяти балах. Предпочитает торчать в салонах и проводить вечера в разговорах о литературе и политике. Можешь ты себе это представить?
— Очень глупо с его стороны быть таким скучным, — поддержал ее Перигрин. — Графский титул пропадает зря! Это может довести до отчаяния самых жизнерадостных незамужних леди.
— Ах, я должна была знать, что не дождусь от тебя сочувствия, Перри! Ты точь-в-точь такой же, как лорд Эмберли, если только не занят тем, что терзаешь женские сердца.
— Терзаю? — возмутился он. — Да я только и делаю, что ублажаю их всю последнюю неделю!
Перигрин перехватил взгляд Грейс. Как раз в эту минуту к ней и леди Эмберли присоединился лорд Сандерсфорд.
Гарет.
И тотчас вся радость вечера погасла для Перигрина, как она угасала каждый раз в последнюю неделю, когда он вспоминал это имя.
Сначала Перри не хотел этому верить. Собственно, и не знал наверняка. Никого не спрашивал. Однако совпадение было слишком уж очевидным. Это могло быть только правдой. Сандерсфорд — ровесник Грейс. Он был военным. Вырос вместе с Грейс, очень много знал о ней.
Гарет и был возлюбленным Грейс. Отцом ее ребенка. И бросил девушку. Она его любила. И возможно, еще любит. Встретив Грейс снова, виконт последовал за ней в Лондон.
Страдания Грейс в последние недели, ее встревоженность нашли наконец объяснение. Встретить мужчину, которого когда-то любила и который снова увлекся ею, — это испытание. Однако она была не свободна, вступив в брак с человеком моложе ее и не таким красивым и обаятельным, как Гарет, виконт Сандерсфорд.
Перри не знал, что ему делать, целую неделю не знал, что предпринять. Первым его побуждением было увезти жену домой и обличить ее. Грейс солгала ему до свадьбы, в то время как он восхищался тем, с какой прямотой и откровенностью одинокая женщина рассказала ему о своем прошлом. Она обманывала его во время их пребывания у ее родных. Перри испытывал яростное негодование, удивлявшее его, потому что он не привык к подобным эмоциям, тем более по отношению к любимой жене. Их отношения были такими замечательно-мирными…
Но он не стал изобличать ее. Да, Грейс обманывала его и скрывала правду с дурными намерениями. Он видел, что жена сильно обеспокоена и своим обманом, и возобновлением знакомства с Сандерсфордом. Сможет ли он открыть ей, что ему все известно? Или только ухудшит довольно щекотливое положение?
