После вчерашнего визита виконтессы миссис Дью поняла, что он собирается жениться на старшей сестре, да и сама мисс Хакстебл тоже без труда разгадала загадку. А еще она знала, что сестра примет предложение, хотя брак по расчету окончательно разобьет и без того израненное сердце. И вот Ванесса всю ночь отчаянно думала, как предотвратить надвигающуюся катастрофу. В итоге сочинила свою замысловатую схему — вместо того чтобы пойти по легкому пути и просто объяснить ситуацию. Возможно, считала его слишком самовлюбленным или жестоким, неспособным понять тонкую женскую душу. Как бы там ни было, а ради блага близких она решила принести себя в жертву. И сделала отчаянный шаг, хотя никогда не пыталась скрыть собственную неприязнь.
И вот сейчас виконт Лингейт собирался унизить ее самым безжалостным образом. Она предложила себя, а он готовился отвергнуть дар красноречиво и жестоко.
Как она того и заслужила, ядовито подумал Эллиот и хмуро посмотрел на ожидавшую ответа собеседницу.
Но так ничего и не сказал.
— Я даже не хороша собой, так ведь? — нарушила молчание Ванесса. — И уже была замужем. Ужасно глупо с моей стороны поверить в то, что план сработает и вы согласитесь. Но можете ли пообещать не тревожить Мег предложением? И Кейт тоже — девочке нужен совсем другой супруг.
— Кто-то более… человечный? — уточнил виконт и снова настороженно нахмурился.
Ванесса на мгновение отвернулась.
— Я имела в виду вовсе не это, — пояснила она. — Просто хотела сказать, что появится кто-то моложе и… и…
— С чувством юмора? — подсказал виконт.
Ванесса подняла на него глаза и неожиданно улыбнулась весело и даже задорно.
И вдруг виконт Лингейт наклонился и коснулся губами ее губ.
Миссис Дью тут же отпрянула, словно испуганный кролик. Эллиот вопросительно поднял брови.
— Всего лишь хотел убедиться, что дважды произнесенная хвастливая фраза — не пустое бахвальство.
Ванесса часто захлопала ресницами.
— О том, что мне известно, как доставить мужчине удовольствие? — уточнила она и снова зарделась.
— Да, — почти шепотом подтвердил виконт. — Именно эта хвастливая фраза.
— Но я не хвасталась.
Эллиот не пошевелился, когда Ванесса встала на цыпочки, обеими руками обняла его за голову и очень нежно, очень легко поцеловала в губы.
Если не считать мать и сестер, то так невесомо и нематериально его не целовала ни одна женщина.
Но несмотря на этот невинный поцелуй, горячее, острое вожделение не заставило себя ждать.
Черт возьми!
— Головные уборы и перчатки очень мешают, — заявил Эллиот, сняв шляпу и бросив ее на траву. Перчатки полетели следом. Виконт дернул ленту, завязанную бантом у Ванессы под подбородком, и отправил туда же капор.
Не переставая кусать губу, Ванесса сняла перчатки.
— Теперь можете повторить демонстрацию своих умений, — тихо произнес виконт.
Теплыми мягкими ладонями миссис Дью коснулась его лица. Долго смотрела в глаза, а потом поцеловала.
Губы снова показались по-детски невинными, но теперь уже они смелее завладели его ртом. Пальцы взъерошили волосы. Она покрыла поцелуями подбородок, щеки, закрытые глаза, виски — и снова очень легко, очень нежно. А потом вернулась ко рту. Прикоснулась кончиком языка, медленно провела им по губам.
Эллиот стоял неподвижно, опустив руки, и только пальцы медленно сжимались в кулаки.
И вот эксперимент закончился. Ванесса на шаг отступила и замерла.
— Поймите, до женитьбы на мне Хедли совсем не имел опыта. И я, разумеется, тоже. А потом он очень серьезно болел. Так что… извините. Это действительно было всего лишь бахвальство.
Виконт посмотрел под ноги, нагнулся, поднял плоский камешек. Повернулся к озеру и метнул камешек так ловко, что тот запрыгал по воде, оставляя за собой дорожку из крохотных водоворотов.
Внезапно пришло понимание. Отвергнуть нелепое предложение с той долей презрения, которой оно заслуживало, было уже поздно. Он пригласил даму к поцелую, и она согласилась. Иными словами, если даже он ее и не скомпрометировал, то воспользовался уязвимым положением.
Сам собой возник вопрос относительно чести джентльмена.
— Да, бахвальство, — почти злобно подтвердил виконт и повернулся спиной. — Видите ли, миссис Дью, я-то как раз имею опыт и потребую от супруги значительно большего, чем слабый, тяжело больной человек. А потому, полагаю, вы бы немедленно отказались от своего щедрого предложения выйти за меня замуж, если бы демонстрацию своих умений устроил я.
— Ничуть, — возразила Ванесса. — Я не ребенок. А сердиться вовсе незачем. Мое предложение вполне прилично, и вы вправе ответить отказом, хотя не хотелось бы, чтобы после этого все равно отправились просить руки Мег. Пожалуйста, устраивайте свою демонстрацию, а я решу, сохранить ли в силе свое предложение.
Голос звенел: она откровенно сердилась.
Эллиот протянул руку, расстегнул плащ и бросил на траву, к капору и перчаткам.
— Замерзнуть не успеете, — угрюмо пообещал он, расстегнув, но не сняв пальто.
Крепко обнял ее — одной рукой за плечи, другой за талию — и привлек к себе. Укутал полами пальто, опустил ладонь на попу и прижал еще крепче.
— О! — выдохнула Ванесса, глядя снизу вверх широко раскрытыми испуганными глазами.
— Действительно, о! — согласился Эллиот.
Миссис Дью была очень худенькой и не могла похвастаться щедрыми формами. И все же казалась необычайно женственной.
Эллиот опустил голову и поцеловал мягкие безвольные губы. Дерзко раздвинул губы языком и проник в рот, прежде чем Ванесса успела сомкнуть зубы.
В ответ послышался гортанный звук.
Однако виконт и не думал отпускать лакомую добычу. Напротив, исследовал языком рот, возбуждая самые чувствительные уголки и удерживая ладонью голову Ванессы.
Свободной рукой расстегнул пуговки на платье — не все, а столько, сколько потребовалось, чтобы стянуть платье с плеч. Провел ладонями по спине, а потом сжал приподнятые корсетом маленькие крепкие груди. Принялся дразнить темные изюминки сосков — до тех пор, пока они не поднялись возбужденно и задиристо.
Эллиот покрыл поцелуями подбородок и шею, а в это время ладони опустились, чтобы прижать ее бедра к мощной эрекции.
Ванесса запустила пальцы ему в волосы, словно пытаясь удержаться.
Виконт собирался высокомерно проучить дерзкую, но невинную девчонку, осмелившуюся играть с огнем. А получилось нечто совершенно иное. Он не предполагал, что близость воспламенит вожделение. Если немедленно не положить конец происходящему, то скоро оба окажутся на жухлой февральской траве, несмотря на сырость и холод.
