Хочется надеяться, что сестры Хакстебл будут дома.
Джаспер поджал губы и, постукивая пальцами по столу, устремил взгляд вдаль.
Она моет голову все тем же мылом. Он почувствовал это вчера вечером, как только они закружились в вальсе. До того момента он не подозревал, что запах способен будить столь яркие воспоминания. Причем не всегда приятные.
Хватит мечтать, остановил себя Джаспер, надо сходить в «Уайтс», почитать там утренние газеты и найти с кем скоротать утренние часы. Почту он уже просмотрел и решил, какие приглашения принять, а какие отклонить. А вот отчет по Седерхерсту, который предоставлялся каждые две недели, он прочтет позже.
Он собирался встать из-за стола и последовать за сестрой и мисс Дэниелс, когда в комнате появился дворецкий и на серебряном подносе подал карточку. Всем своим видом дворецкий выражал неодобрение.
— Этот джентльмен желает увидеться с вами немедленно, милорд, — сказал он, когда Джаспер взял с подноса карточку. — Или еще раньше. Это его слова, милорд.
Джасперу не дали возможности прочитать, кому же это понадобилось так срочно увидеться с ним. Гость вошел в утреннюю столовую практически вслед за дворецким.
Джаспер красноречиво изогнул бровь.
— Кларри! — с явной иронией воскликнул он, но из-за стола не встал. — Какой сюрприз! Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. Здесь нет надобности соблюдать церемонии.
Кларенс Форестер — сэр Кларенс с тех пор, как около полугора лет назад умер его отец, — больше всего на свете ненавидел, когда его называли Кларри. Он был единственным и обожаемым сыном тети Прунеллы и, следовательно, двоюродным братом Шарлотты. Но в первую очередь он был доносчиком и самой настоящей крысой. Джаспер сразу обратил внимание на то, что кузен сильно растолстел, его светлые волосы поредели, а на лице появился нездоровый румянец. А ведь Кларри стареет, подумал он, хотя ему не больше двадцати пяти.
— Моя дорогая матушка и я прибыли в город вчера, — пояснил Кларенс, осматривая пустой стул с таким видом, будто ему страшно, что тот сложится под ним. — Мы собрались, как только услышали, и гнали во весь опор.
— Всю дорогу из Кента? — удивился Джаспер. — Хортон, будьте любезны, налейте сэру Кларри кофе. Судя по его виду, ему нужно подкрепиться. Загнал своих лошадей, да, старина? Очень опрометчиво с твоей стороны.
— Правильно — «сэр Кларенс», — уточнил Кларенс, глядя на дворецкого. — И вместо кофе принесите мне портвейна.
Джаспер кивнул, когда Хортон перевел взгляд на него.
— Мы услышали об этом, — заговорил Кларенс, откидываясь на спинку стула, — но я уверен, ты поправишь меня, если выяснится, что мы что-то неправильно поняли. Джаспер, мы услышали, что ты привез кузину Шарлотту в Лондон.
— И это доказывает, Кларри, — спокойно произнес Джаспер, — что с вашими ушами все нормально. Так ты беспокоился об ушах?
— Значит, она здесь? — спросил Кларенс.
— Душой и телом, — ответил Джаспер. — И еще мыслями, я бы добавил. Шарлотта не гений, но мисс Дэниелс дала ей то образование, которое могла дать. После приезда сюда они побывали в тех галереях и музеях, которые обязательны к посещению. На меня это произвело неизгладимое впечатление.
Кларенс шумно вздохнул и тревожно заерзал на стуле.
— Значит, это правда, — сказал он. — Я так надеялся, что это ложь. И мама тоже. Она твердила это всю дорогу до Лондона. «Кларенс, я очень надеюсь, — раз десять повторяла она, — что мы напрасно сорвались с места, все это очень маловероятно, если дело касается Джаспера». В последние годы мне пришлось узнать о тебе, Джаспер, кое-что нелицеприятное и поверить в это, однако я изо всех сил пытался быть милосердным к пасынку моего дяди. Я знаю, что он любил тебя, как родного сына, хотя ты почти каждый день испытывал его терпение. Ты перешел все границы. Придется мне нанести визит моему двоюродному дедушке Рейберну, хотя очень не хочется беспокоить старика. А мама так просто убита горем.
— Вероятно, это создает ей массу неудобств, — съязвил Джаспер. — Может, Кларри, тебе следует подложить подушку ей под голову? Или под ноги? Или под то и другое? У вас достаточно подушек?
Проклятие — в городе тетя Прунелла! И Кларри. Они стоят друг друга. Шарлотта пожалеет, что не осталась в Седерхерсте. Особенно если учесть, что им нужна ее родовитость. Нет, поправка — им нужна его родовитость.
— Твоя веселость неуместна, Джаспер, — заявил Кларенс. — Как была неуместна всегда. Дядя, увы, верил, что со временем ты повзрослеешь. А я знал, что это никогда не случится.
— Какое же это высочайшее наслаждение, не так ли, убеждаться в собственной правоте, — равнодушно произнес Джаспер. — Особенно когда предсказываешь что-то нехорошее. Хортон, почему вы не наполнили бокал сэра Кларри? Там пусто.
— Сэра Кларенса, — процедил Кларенс. — Ты должен понимать, Джаспер, что неприлично привозить сестру в город до ее дебюта. Одного этого достаточно, чтобы устроить сердечный приступ любому поборнику нравственности и вогнать его в меланхолию. А ведь мама — самый ярый из поборников.
— Осторожно, Кларри, — дружелюбно произнес Джаспер. — Надеюсь, вы с мамой действительно испытаете облегчение, когда решите, что зря сорвались с места. Порасспрашиваете людей и убедитесь, что Шарлотта не появлялась ни на одном светском мероприятии и не совершала ничего, что хотя бы отдаленно не соответствует ее возрасту и обстоятельствам. Возможно, я чего-то не знаю, ты прав насчет этого, старина, но вот мисс Дэниелс знает все наверняка. Я бы посоветовал тебе не отчитывать ее за выдуманное неприличное поведение подопечной. Еще до Рождества мисс Дэниелс станет женой священника, и преподобному Беллоу может взбрести в голову отлучить тебя или сделать еще что-нибудь столь же неприятное за то, что ты обидел ее. Верно, он самый благожелательный и мягкий джентльмен на свете, но никто не скажет заранее, как на него подействует оскорбление, нанесенное его возлюбленной. Я бы не рискнул проверять.
Кларенс провел тыльной стороной ладони по губам.
— Ты, Джаспер, из всего делаешь балаган, — сказал он. — У Шарлотты безупречная родословная, и она богатая наследница. Настоятельно необходимо, чтобы ее не видели в обществе до того, как она будет представлена королеве в следующем году. Ты поступил безответственно и насмеялся над условиями завещания дяди. Я приехал сюда, чтобы помешать тебе продолжать в том же духе. Дедушка Рейберн тоже проследит за этим, когда я все ему расскажу.
— Ты передашь ему мои наилучшие пожелания? — осведомился Джаспер.
Он не переставал гадать, почему тетка и двоюродный брат Шарлотты так неожиданно озаботились ее судьбой, если в течение десяти лет со смерти ее отца или хотя бы пяти лет со смерти ее матери они не проявляли к ней ни малейшего интереса. Если не считать длинных писем леди Форестер, приходивших дважды в год — на Рождество и на день рождения, в которых содержался призыв быть хорошей и добродетельной и слушаться свою гувернантку, больше никого. Под «никем» подразумевался Джаспер.
