Она почти верила в это. Когда они шутили, и смеялись, и болтали о всякой чепухе, когда он, глядя на нее, задумчиво поджимал губы, когда он брал ее руку в свою и сплетал их пальцы, пусть и только для того, чтобы произвести нужное впечатление на их гостей, — да, в такие моменты она искренне верила, что в один прекрасный день он полюбит ее.
— А ты как, Мег? — спросила она.
— А что я? — улыбнулась сестра. — Мне было очень радостно вернуться в Уоррен-Холл. Хотя я очень скучала по тебе.
— Как поживает маркиз Аллингем? — осторожно поинтересовалась Кэтрин. — Ты виделась с ним после моего отъезда из Лондона?
— Он, естественно, был на свадьбе, — ответила Мег. — На следующий день он пригласил меня покататься в парке, но я отказалась, потому что мы уезжали домой.
— Он что-нибудь сказал? — продолжала расспросы Кэтрин.
— В смысле объяснения? — уточнила Мег. — Нет. Как ты помнишь, один раз я уже ему отказала.
— Но это было три года назад, — заметила Кэтрин.
— Мы друзья, — сказала Мег. — Он нравится мне, Кейт, и я нравлюсь ему. Не более.
Кэтрин решила не заострять внимание на этой теме, однако ее волновало, какие чувства испытывает сестра. Хотя они и были очень близки, их разделяла существенная разница в возрасте, и Кэтрин понимала, что не стала наперсницей для Мег. И вообще, сомнительно, что Мег кому-то доверяет свои тайны. Мег и Несси были очень близки в юности, но потом Несси вышла замуж, сначала за Хедли Дью, а потом за Эллиота.
— Несси собирается привезти детей в Рандл-Парк на несколько недель, — сообщила Кэтрин. — Чтобы сэр Хамфри и леди Дью могли с ними повидаться.
— Да, — кивнула Мег. — Они всегда обожали ее. Они были искренне рады за нее, когда она вышла за Эллиота. Они сказали ей, что всегда будут считать ее своей невесткой и воспринимать всех родившихся у нее детей как своих внуков. — Они с Кэтрин улыбнулись друг другу. — Я поеду с ней, — продолжала Мег. — Я поживу в Трокбридже, в нашем домике, с миссис Траш. Мне будет приятно побывать там и увидеться со старыми друзьями.
— Передавай всем от меня привет, — попросила Кэтрин. — Мне жаль, Мег, что здесь нет интересного для тебя общества. Все гости Шарлотты очень юны. Мы думали, что на тебя обратит внимание мистер Гладстон, ведь он старше всех остальных, но твое общество монополизировал сэр Натан Флетчер, а он едва ли старше Стивена.
Мег рассмеялась.
— Он очаровательный и увлеченный мальчик, — сказала она, — и мне льстит его внимание. Он мне нравится — как и все здесь. Им здесь весело, и большая заслуга в этом твоя и Джаспера. Ты позаботилась о том, чтобы все дни были заполнены развлечениями.
Кэтрин была рада видеть в Седерхерсте и Стивена.
Брат пользовался чрезвычайной популярностью — как и везде, где бы ни появлялся. Джентльмены смотрели на Стивена с уважением и не возражали против его лидерства, а дамы взирали на него с обожанием. Если бы Кэтрин привлекла внимание брата к этому факту, он, как всегда, ответил бы, что он как-никак граф, а такой титул ослепляет людей. Однако все было не так однозначно. Существовало нечто… ох, как бы объяснить? Харизматичное?
В Стивене чувствовалась радость жизни.
Предпочтение он отдавал Шарлотте. Или она — ему. Хотя все гости активно общались друг с другом, Стивен чаще всего оказывался рядом с Шарлоттой, когда все отправлялись гулять или покататься верхом.
Было легко чувствовать себя счастливой эти две недели. И если и было какое-то беспокойство по поводу будущего, когда все гости разъедутся по домам, веселье угаснет и жизнь неизбежно войдет в обычную колею, Кэтрин упорно гнала эти мысли прочь.
А пока она мечтала о том, что однажды Джаспер полюбит ее — даже если и никогда не скажет об этом.
Джаспер не мог вспомнить, когда в последний раз в Седерхерсте было столько гостей, хотя челядь уверяла его, что в день рождения его отца и деда всегда приезжали гости, а иногда устраивались такие обширные загородные приемы, что приходилось открывать все гостевые комнаты.
Это произошло однажды утром через неделю после приезда гостей, когда он спустился на кухню в поисках Кэтрин — ее там не оказалось — и задержался, чтобы съесть два пирожка со смородиной — свеженьких, только что вынутых из духовки. Кто-то заговорил о приближающемся празднике, а кто-то вспомнил, что хозяином предыдущего праздника был его отец.
— А разве он присутствовал на нем? — удивился Джаспер. — Ведь он вел беспутный образ жизни, разве не так?
В ответ на это миссис Оливер, стоявшая в трех футах от Джаспера, подняла предмет кухонной утвари, который держала в руке — это оказался страшного вида огромный нож для мяса, — и направила его прямо ему в сердце.
— Я наслушалась достаточно этой чепухи, пока был жив мистер Рейберн, — заявила она. — Да упокоит Господь его душу. То, что мистер Рейберн любил свою Библию и свои проповеди и не любил пить и танцевать, еще не значит, что все, кому нравится изредка повеселиться, являются воплощением дьявола. Вы, милорд, не дьявол, хотя вы своим поведением добавили немало седых волос всем, кто заботился о вас. И ваш папа тоже не был дьяволом, несмотря на его любовь к выпивке, его необузданность и, да, даже его женщин, которые были у него до того, как он женился на вашей маме. Во всяком случае, пока он был жив, в доме слышался смех — никто никогда не убедит меня, что Господу противен смех до колик в животе. И если ее милость, да благословит ее Господь, намеревается вернуть в дом смех и даже немного необузданности, то слава Богу, говорю я.
Ее взгляд упал на грозно сверкавшее лезвие ножа, который был нацелен на Джаспера, и она поспешно опустила его. А потом покраснела до корней волос.
— И так говорят все наши, — добавил Коуч. — Прошу прощения, милорд, что без спроса высказал свое мнение.
— Отсутствие разрешения никогда не останавливало тебя, когда я был ребенком, — заметил Джаспер. — Мне кажется, Коуч, я все детство только и слышал, как ты выражаешь свое мнение.
— Ну, — произнес дворецкий, слегка сконфузившись, — когда привязываешь парик дремлющего на стуле лакея к спинке или когда катаешься на водопаде в своей лучшей одежде и рвешь камзол и бриджи о ветки и камни, приходится ожидать, что я выскажу свое мнение.
— Я хочу послушать еще раз, — сказал Джаспер улыбаясь. Он сел на длинную лавку, стоявшую у стола, взял яблоко и с громким хрустом впился в него зубами. — Расскажите мне о моем отце.
И они принялись рассказывать, хотя предварительно переглянулись с таким видом, будто боялись нарушить правило, установленное умершим человеком. Мрачная тень второго мужа матери продолжала витать над домом, подумал Джаспер.
Он не мог надолго задерживаться в кухне. Шарлотта вместе с компанией в колясках и верхом отправилась в деревню, где молодежь намеревалась осмотреть церковь — очень быстро, если он хорошо знает юное поколение, — а потом заехать в бар при гостинице. Он же обещал показать галерею леди Хорнсби, Дюбуа и его жене и устроить им урок истории его семьи и Седерхерста. К ним планировал присоединиться дядя.
