— Сколько всего куплено акций?
— Всего на два миллиона долларов, небольшими пакетами у разных продавцов — по триста, пятьсот, восемьсот тысяч, не больше. На одно лицо.
— Кто это лицо? Хорошо бы выяснить…
Молчу. Это поручение или…
— Можете идти, Лилеева!
Разворачиваюсь к двери, собираясь уходить.
— Кстати, Лида, вы не увлекаетесь шейпингом?
— Нет, — оглядываюсь ошеломленно.
Железная Леди серьезна, как никогда.
— В вашем возрасте многие девушки увлекаются шейпингом. Надо держать себя в форме, сейчас это модно. Впрочем, я пришлю вам абонемент. За счет фирмы.
— Спасибо, — вежливо благодарю я. И ошеломленно выкатываюсь в дверь.
Зачем мне шейпинг? Что это на Есенскую нашло?
В субботу чистила квартиру, мыла бабушку, наводила лоск. Не то чтобы я ждала, что он придет, но ведь… Короче, сама не знаю, зачем я это делала. По прочно укоренившейся многолетней привычке. Из тяги к самоистязанию. Из ненависти к себе. Из любви к нему.
Бабушка утвердительно заметила, увидев в моих руках тряпку:
— Когда Игорь придет, включишь мне телевизор погромче, я не буду вам мешать.
— Нет, бабушка, — произнесла я с наружной легкостью. — Он не придет. Он никогда больше не придет!
Бабушка помолчала, а потом заметила не к месту:
— Очень хочется пирога с клюквой… Сделаешь?
Его любимого пирога. Который я всегда готовила, когда…
— Клюквы нет, — жестко ответила я. Хотя в холодильнике еще стояла половина банки.
Но ведь она этого не знает. Она редко поднимается с постели — только чтобы добрести до туалета.
Вечером, когда пирог с клюквой уже поспевал в духовке, раздался звонок в дверь.
— Лида, открой! — закричала бабушка через всю комнату, через длинный кишкообразный коридор. Как будто это не она глухая, а я.
Но я застыла с прихватками в руках, не в силах пошевелиться.
Я никого не жду! Слышите, не жду!
— Лида, звонят!
Нетерпеливый звонок повторился.
Но ведь это наглость, так настырничать!
— Лида, он все равно знает, что ты дома! Он не уйдет!
— Это ты дома! — огрызнулась я. — А меня нет!
И пошла открывать.
Открыла. На половичке топтался юноша в желтой бейсболке и в такой же куртке. Лет семнадцати. С прыщиками на подбородке, не бритом примерно месяца два. Курьер.
— Лилеева здесь живет? — спросил он, сверившись с бумагой.
— Здесь.
— Распишитесь!
Расписалась. Закрыла дверь, вертя в руках яркий пластиковый прямоугольник.
«Клуб «Шейп» значилось на нем. Абонемент на еженедельное посещение. Занятия с тренером с девятнадцати до двадцати по пятницам. Дополнительно — сауна, солярий, массаж.
Швырнула прямоугольник на подзеркальный столик. Зачем он мне? Бесплатный сыр — он где бывает, если вспомнить? То–то же!
— Игорек, заходи! — прокричала бабушка, не услышав привычных шагов и традиционного поцелуйного шепота в дверях.
— Его нет, бабушка! — прокричала я. — Это не он.
Его нет. И больше не будет.
Презентованный мне абонемент можно было рассматривать как особый знак доверия, как премию. Как бонус. Как подкуп. Как подставу и засаду.
Впрочем, клуб «Шейп» располагался неподалеку от моего дома. Сходить, что ли, для пробы?
Сорок пять минут я прилежно выворачивала свои закостеневшие суставы, изображая козленка, воробушка, а также всех вместе и одновременно, пока не выдохлась окончательно.
— Для начала хватит, — великодушно заметила тренер, хорошенькая спортивная девица, видевшая сугубую важность в особом вывороте плеча и правильном задействовании мышц.
Разбито ковыляя, я поползла к своему шкафчику в раздевалке. Чтобы возле него наткнуться на знакомый железобетонный оскал.
— Здравствуйте, Лида, — произнесла Эльза Генриховна, которая, очевидно, только что пришла и теперь неторопливо облачалась в спортивную униформу.
Неужели Железная Леди тоже будет скакать козленочком под командирский речитатив придирчивой тренерши?
Время тренировки у нас, видимо, совпадает.
— Отныне мы с вами будем часто встречаться, — безапелляционно произнесла директриса. — Может быть, время для вас не совсем удобное, но мне так трудно выкроить даже час из своего плотного графика… Кстати, теперь вам не нужно приходить ко мне в кабинет, тем более что это может оказаться неудобным для вас…
— Ну… да, — промямлила я.
— Кстати, Лида, а откуда вы узнали про покупку акций «Стандард Ойл»? Да еще с такой точностью…
Я замялась. Требовательный взгляд не отпускал меня, не давал сбежать, отступить, спастись.
Вместо ответа я отперла шкафчик со своей одеждой, выудила сумку. Откопала в ее путаных бездонных недрах мятый исписанный листок.
Она все поняла с полувзгляда.
— Начальник аналитического отдела Ромшин? — пробормотала она. — Так я и думала… — Небрежным жестом вернула мне лист. — Ну что ж, держите меня в курсе, — произнесла, резиново скалясь, — когда появится свежая аналитическая информация.
И, не интересуясь моим согласием, не интересуясь тем, каким образом я добыла эти сведения и что думаю по данному поводу, принялась зашнуровывать кроссовки.
Разговор закончен, я больше не интересую ее.
А чего ты ждала, дурочка? Не знаю…
Витек позвонил мне первым. Интересно, откуда узнал телефон?
Может, номер остался у него со времен курсовой по мировой экономике? К тому же у нас превосходно работает справочная служба.
— Не могу до Ромшина дозвониться, — проговорил он делано легким тоном. — Не подскажешь его домашний телефон?
Продиктовала, собираясь после вежливого «пока» положить трубку.
— Все правильно, — удивился он. — А я звоню с утра. Тут наклевывается одно важное дельце, а он пропал… И сотовый не отвечает…
Дела? Какие еще дела?
— Какие еще дела? По «Стандарду», что ли? — спрашиваю скучным голосом.
— Ага! У нашего реестродержателя из–за пустячных нарушений накрылась лицензия, Игорек обещал подыскать другого регистратора…
Так я ему и поверила! Открой справочник, там регистраторов — пруд пруди!
— Ромшин так занят в последнее время, — протянула томно. — Сам понимаешь, ночные клубы, гольф, гонки на «БМВ», стритрейсинг. Развлечения золотой молодежи…
— Так это правда? — спрашивает он.
