— Ходят слухи, — сказали мы, — что вы сейчас не у дел, у вас творческий кризис и нет заказов.
— Это совсем не так, дорогой Бенито, — поведал нам наш гениальный друг Дино. — Я сейчас работаю над одним очень престижным проектом, который отнимает у меня все время. Мне приходится целые недели торчать на крошечном острове посреди моря в компании рабочих, инженеров и строителей. То, что я построю, несомненно, произведет фурор. Это будет мой новый шедевр!
— Но для кого ты работаешь, Дино, — спросили мы по-дружески архитектора. Его ответ еще больше подстегнул наше любопытство.
— Мой заказчик — весьма влиятельная фигура из России, однако об этом, друг Бенито, не стоит упоминать…
Скоро, очень скоро наш незаслуженно забытый юный гений от архитектуры затмит шедевры прошлого своим необыкновенным даром, а русский президент наконец получит достойную виллу для отдыха!"
Так был подписан смертный приговор тщеславному архитектору.
Кузовлев не знал, что половину всего сказанного в заметке репортер Бенито выведал у своего маленького болтливого друга, с которым коротал тоскливые вечера в уютной квартире архитектора. Словоохотливый юноша поделился с любовником тем, что знал, а другую половину досочинял сам Бенито, справедливо полагая, что вранье тем более замечательно, если в нем содержится хотя бы гран правды. Репортеру нужны были деньги для Пепо по прозвищу Салаино, смазливого чертенка с абрикосовым пушком на смуглых щеках…
Никто и никогда не узнал, почему вертолет, на котором летел Дино Чентура, рухнул в море. А прекрасный замок, высившийся точно мираж в сиреневом мареве теплого моря, уже готовился принять своих первых гостей.
Глава 8
Утро 3 апреля обрадовало Надю двумя градусами выше нуля и проливным дождем. И это было отвратительно, ведь именно на третье апреля было назначено неофициальное открытие сезона в клубе «Ночные волки».
Ее воображение уже рисовало унылую картину: на мокрой асфальтовой площадке маячат полтора человека на «оппозитах», и группа сочувствующих байкерам зевак открывает сезон, радостно помахивая зонтами. И это вместо праздника ночи, когда дозволено все, когда даже «гайцы» с полосатыми палочками скромно отступают перед двумя сотнями рвущихся в небо зверски раскрашенных коней!
К середине дня погода все-таки прояснилась — проглянуло робкое весеннее солнце. Однако его появление совершенно не сказалось на температуре — она оставалась предельно низкой. Место сбора, смотровая площадка на Воробьевых горах, смутно вырисовывалось в тумане, пластами наплывавшем на столицу. К закату дня в кафе едва набралось человек двадцать, судорожно попивавших кофе в безуспешных попытках согреться. Ни одного мотоцикла пока еще не было — даже самые отчаянные любители езды высказывались в таком духе, что сейчас сесть на байк рискнут только «самые отмороженные». Ведь тому, кто, залив глаза, отважится опробовать блестящую свежим ледком дорогу, гарантирован перелом шеи, если скорость превысит двадцать километров в час.
Хотя выезжать при нуле да еще ночью — это практически диагноз, но, к удивлению Нади, подкатившей к смотровой площадке на новенькой «Ямахе» точно в семь, она оказалась не одна. Кроме суровых, закаленных жизнью обладателей отечественных «Уралов», которым после литра водки даже обледенелая дорога нипочем, на Воробьевых горах вопреки обещанному снегопаду собралось человек триста. Вдоль асфальтовой площадки в несколько рядов выстроились байки. По древней традиции, они располагались кучками: справа — «оппозитчики» и «чопперолюбители», чьи аппараты поражали обилием и массивностью наваренных железок, ближе к церкви — почитатели трехзначных скоростей и полных обтекателей.
В толпе царило оживление. Возбужденные долгой зимней разлукой друзья встречали веселыми криками любой движущийся объект, будь то экзотическое «купе» или рычащий «чоппер». По заставленной техникой проезжей части циркулировали бородатые байкеры в клепаных куртках, а дамочки в кожаных джинсах ищущим взглядом нежно окидывали их мужественные лица.
Появление Нади было встречено приветственными возгласами.
— Ого, Надюха! — Трехметровый детина по кличке Полковник, старый друг Паука, дружески хлопнул девушку по кожаной спине. — Откуда «рисовую ракету» прибомбила?
Надя лишь загадочно улыбнулась, ища глазами в толпе своего приятеля. Среди поблескивавших хромированными частями мотоциклов она разглядела огромный раскрашенный в тигровые цвета «Харлей» Паука и на малом газу подкатила к нему. Ей не терпелось поведать о сегодняшнем приключении.
Захлебываясь, она рассказывала о своем поединке с зажравшимся «плохустиком» в новеньком «мерсе». Потягивавшие пиво «перцы» с косынками на головах, в кожаных перчатках внимали ее рассказу, одобрительно покряхтывая:
— Молодец! Как ты его! Правильно!
— Ногу не свернула, когда по зеркалу била «казаками»? — обняв ее за плечи, заботливо спросил Паук. — Могла ведь отлететь под колеса, как мячик в пинг-понге.
— Все было по науке, — гордо улыбнулась Надя. — Хряк — и все! Они еще пытались за мной гнаться, но куда там! Я в переход — и уже на другой стороне стою, они только зубами скрипят. Так им и надо!
— Ну, вот тебе и открытие сезона! — восхищенно протянул тип по прозвищу Зверь, гордо восседавший на видавшей виды «Хонде», которую три года самолично собирал из деталей, найденных на свалках ближнего Подмосковья. — По этому поводу нужно выпить. Слышь, Надюха, не боишься, что этот тип вычислит тебя по номеру?
— Пусть рискнет здоровьем, — хмыкнула Надя и задорно тряхнула рыжей, спутанной от ветра гривой. Паук прижал девушку к себе и горделиво произнес:
— Моя школа!
Когда короткая стрелка часов нехотя перевалила за единицу, веселье на Воробьевых горах достигло критической точки, а столбик термометра окончательно ушел в минус. В свете фонарей мистически поблескивал асфальт, а на обочине между деревьями смутно чернели глыбы слежавшегося грязного снега.
Звенящая бутылками толпа постепенно редела: незакаленная молодежь дружно впадала в алкогольную кому и отчаливала восвояси, а солидная публика шла догуливать праздник в более теплой обстановке — клубах, барах и личных гаражах.
Часам к трем под воздействием низких температур веселье угасло окончательно, и Надя со своим приятелем и его друзьями отправились на «Свинодром» — одну из баз «Ночных волков».
Бешено ревя моторами, кавалькада мотоциклистов летела по тихим ночным улицам мимо салютующих работников ГАИ на перекрестках. В лицо бил упругий ветер, от морозного воздуха перехватывало дыхание, щеки покрывались ледяной коркой, а руки коченели, примерзая к рулю.
В воздухе кружились слабые чахоточные снежинки, но даже снег теперь не мог испортить Наде настроения — сезон все-таки был открыт, и любые погодные каверзы могли лишь ненадолго задержать бесповоротное наступление великого Времени Сухого Асфальта. Время Сухого Асфальта — это пора полета и движения, единственное время настоящих байкеров, для которых остановка означает немедленную и бесповоротную смерть.
