— В крайнем случае можно воду попить из ручья, а золотых рыбок из фонтана зажарить на костре, — решила практически настроенная Лариса.
Женщины загалдели, оживившись при мысли о еде.
— Давайте разойдемся и поищем, чем можно подкрепиться, — решили они. — Кто первой найдет что-нибудь съестное, зовет всех остальных.
Глава 2
Столовую с сервированным на семь персон столом обнаружила Надя. Как профессиональная барменша, она издалека уловила запах еды.
Через несколько минут голодная компания оказалась в столовой, украшенной резной позолотой и настенными панно в духе Франции шестнадцатого века, и бросилась наслаждаться роскошным ужином, который, при всей своей претенциозности, успел к тому времени заветриться. Жаркое уже остыло и подернулось пленкой белого жира, зелень подсохла и завяла на жаре, разрезанные фрукты выглядели несвежими, а фруктовый салат, пустивший сок, стал безвкусным.
Обещанное «Шато де Шампоньяк», на котором действительно стояла дата «1981», высилось посреди стола. Запыленная бутылка со следами паутины действительно выглядела так, как будто ее только что достали из глубокого подвала.
— Прекрасное вино, — восхищенно заметила Лиза, единственная из присутствующих что-то смыслившая в коллекционных винах. — Чуть терпкое, однако чувствуется индивидуальный аромат.
— Кислятина! — скривилась Надя и ищущим взглядом окинула стол. — А джин-тоника здесь нет?
Ольга Витальевна едва заметно поморщилась, демонстрируя осуждение подобных плебейских вкусов, и отрезала себе кусок осетрины.
— Неплохо приготовлено, — оценила она, активно двигая челюстями. — Здесь искусный повар.
— Однако этот повар готовил еду как минимум позавчера, — заметила Юля, накладывая себе полную тарелку. — Все не очень-то свежее.
Вскоре чувство насыщения наконец побороло разбушевавшийся аппетит.
Наевшись, Лиза приложила к губам кружевную салфетку с искусно вышитой монограммой и обвела любопытным взглядом столовую.
— А вы заметили, что нас шестеро, а стол накрыт на семь персон? — Она удивленно указала на пустой прибор.
— Действительно, — задумались все. — Кто должен быть седьмым? Нас только шестеро. Может, еще должен кто-нибудь прибыть?
— Нет, — грустно покачала головой Лариса, самая осведомленная из присутствующих. — Я думаю, это прибор для Него.
И все тут же замолчали, словно ощутив присутствие кого-то чужого, враждебного. Ветер, ворвавшись в приоткрытую балконную дверь, слабо шевельнул портьеру, и на миг показалось, будто за шторой кто-то стоит.
— Ну, и почему же Он не присоединится к нам? — спросила Алена.
— Действительно! — усмехнулась Лиза. — Стесняется, может?
— Мы же не кусаемся, — хмыкнула Надя, примирившись с отсутствием джин-тоника.
— Он нас боится, — ядовито улыбаясь, резюмировала Лариса.
— А вы уверены, что, кроме нас, здесь вообще кто-нибудь есть?
Все замолчали. Действительно, никаких следов присутствия в доме живых людей, кроме них самих, не наблюдалось.
— Неужели мы здесь абсолютно одни?
— Но ведь мы слышали его голос!
— Ведь кто-то включал телевизор!
— Автоматика?
— Он ведь сам сказал, что появится позднее!
— Нет, мы одни-одинешеньки на этом клочке земли!
— А кто тогда сервировал ужин? — резонно возразила Лариса. — Ведь кто-то накрыл и приготовил все это? — Она обвела рукой разрушенное великолепие стола.
— Действительно! Надо все обыскать!
— Наверняка он прячется где-то от нас! Боится! Нас ведь много!
— Чего ему бояться, ведь мы совершенно беззащитны!
Вскоре сытный обед мало-помалу сделал свое дело, и постепенно голоса ублаготворенно стихли.
Внезапно Лариса встрепенулась.
— Послушайте, здесь что-то не то! — воскликнула она, хмурясь.
— Что значит «не то»?
— Помните его речь? Этакая коммунистическая проповедь о всеобщем счастье и благоденствии… Так вот, чем мы будем питаться, а?
— Действительно, — послышались обескураженные голоса. — Что мы будем кушать?
— Может быть, в подвалах полно еды?
— Вряд ли можно сделать запасы на пару десятков лет.
— Пару десятков! Ха! Бери дольше — лет тридцать!
— Ну, я лично не собираюсь умирать в пятьдесят, мне в отличие от вас всего-то двадцать. Значит — на полвека.
— Неужели мы здесь умрем с голоду?
— Ну почему же… Он выдаст нам каждой по мотыге и отправит возделывать каменистую землю. Как своих рабов, то есть рабынь.
— Видно, придется… Вспомните Робинзона на необитаемом острове.
Можно сделать удочку и ловить с берега рыбу…
— Какая чушь! Я не собираюсь в течение пятидесяти лет ежедневно ловить рыбу. Тем более что я не умею это делать. Лучше уж сразу умереть!
— Нет уж! А я не согласна умирать! Лучше убраться отсюда восвояси!
— Убраться? Хорошо бы! Но как?!
— Я! — с внезапным энтузиазмом произнесла Алена, приподнимаясь со стула. — Я умею ловить рыбу!..
В ту же секунду она потупила глаза, розовея от смущения. Взоры удивленно обратились к ней. Алена застенчиво взмахнула длинными ресницами и тихо произнесла:
— Я умею ловить рыбу… Я в детстве очень любила… У нас речка была, и мы с мальчишками часто утречком, на зорьке…
Лиза заливисто-звонко расхохоталась:
— Отлично! — проговорила она, давясь ядовитым смехом. — На ближайшие пятьдесят лет нам занятие обеспечено. Рыболовство и огородничество, как у первобытных людей. Кстати, я панически боюсь червяков!
— Послушайте! — Лариса предупредительно подняла руку, и ехидные возгласы постепенно стихли. — Не думаю, что мой муж настолько безумен, чтобы оставить нас без еды на этом клочке суши посреди моря. Ну, допустим, нас-то ладно… Но себя!
— Если он псих, он мог даже не подумать об этом!
— Нет, он далеко не псих, — возразила Лариса. — Порой он бывает настолько разумен, что мне делается страшно. Мне ли его не знать! Он привык себе ни в чем не отказывать. Он любит комфорт.
— Ну и что?
— А то, что ни за какие коврижки он не станет изнурять себя диетой.
Это значит, что продукты сюда будут доставляться извне.
— Каким образом?
— Не знаю каким образом, я пока только думаю, высказываю предположения. Может быть, вертолет или лодка? И тогда у нас появляется шанс…
Шанс бежать отсюда!
