Этого не может быть.
Как все запуталось! Ради минутного торжества она сказала Криспину, что помолвлена, положив начало всем этим нелепым событиям.
Возможно, вместо того чтобы ехать к Ванессе, ей следует остаться здесь и велеть слугам упаковать ее вещи, подумала Маргарет. Ей вдруг страстно захотелось покоя и здравомыслия Уоррен-Холла.
Так она и поступит.
Но не успела она оставить свое место в дверях гостиной, как раздался стук в парадную дверь, и лакей впустил внутрь Ванессу и Кэтрин, явившихся повидаться с ней.
— О, вам лучше войти сюда, — сказала Маргарет, даже не пытаясь скрыть раздражение, — и присоединить свои голоса к общему хору.
— Какому хору? — поинтересовалась Ванесса, когда они вошли внутрь и дворецкий притворил за ними дверь.
— Меня уговаривают положить конец несуществующей помолвке, — отозвалась Маргарет. — Вначале Криспин, затем миссис Пеннеторн, а теперь, полагаю, вы. Интересно, кто будет следующим?
Это был риторический вопрос. Однако ответ не заставил себя ждать. Не успели они сесть, как раздался стук в дверь и она отворилась, впустив Константина.
— Ну вот! — воскликнула Маргарет, всплеснув руками.
— Не стану спрашивать, что означает этот жест: восторг от моего появления или неудовольствие, — бодро произнес он; подойдя к ней и ненадолго сжав ее руку в своих. — Но надеюсь, что первое. Я только что от Джексона, где неплохо размялся, и не прочь выпить чаю.
Стивен и Эллиот прибыли вместе, когда лакей принес чайный поднос, а Джаспер с ребенком на руках — когда Маргарет закончила разливать чай.
Поставив чайник на поднос, Маргарет задалась вопросом, чувствовала ли она себя когда-либо глупее, и нашла отрицательный ответ: подобного случая невозможно вспомнить.
К тому же она злилась, но не могла понять, кто ее злит больше всех. Возможно, она сама?
Криспин обвинил ее в упрямстве. Это обвинение возмутило Маргарет, но, подумав немного, она решила, что он прав.
Хор звучал безупречно. Не было ни одного диссонирующего голоса. Ванесса и Кэтрин не могли поверить, что она могла даже помыслить о браке с мужчиной, с которым познакомилась лишь вчера вечером — не будучи ему официально представленной. В обычной ситуации это означало бы, что за столь короткое знакомство невозможно узнать человека. Но в данном случае все было с точностью до наоборот. Она знала о нем все — с его собственных слов, и ничто из того, что она знала, не делало ему чести.
Как выяснилось, Стивен с Эллиотом разрешили графу Шерингфорду нанести визит в Мертон-Хаус. Впрочем, едва ли они могли отказать, если Маргарет представила его накануне как своего жениха. Они сошлись на том, что Шерингфорд не будет допущен дальше библиотеки и не увидит никого, кроме Стивена. А от лица Маргарет графу сообщат, что она не примет его ни сегодня, ни в любой другой день.
— В конце концов, Мэг, — сказал Стивен, — ты не замешана ни в каком скандале. Все это не более чем слухи. Если ты больше не встретишься с этим типом, если между вами больше ничего не будет сказано о помолвке, все достаточно быстро придут к выводу, что в этой истории никогда не было ни слова правды — как это бывает с большинством слухов.
— Правильно, Стивен, — одобрила Кэтрин.
— И очень разумно, — согласилась Ванесса.
— Все знают, что ты образец благоразумия, — добавил Эллиот.
Что было несколько опрометчиво с его стороны. В самих словах «образец благоразумия» было что-то невыносимо скучное. Неужели она хочет, чтобы это было написано на ее надгробии?
— Когда-то Шерри был моим другом, — сказал Константин. — И полагаю, до сих пор остается. Мы немного побоксировали у Джексона сегодня утром, а потом вместе пошли в «Уайтс». Но с твой стороны было бы чрезвычайно неразумно связаться с ним, Маргарет. У него, безусловно, скандальное прошлое, и вряд ли ты захочешь, чтобы твоя незапятнанная репутация была замарана каким-либо отношениями с ним.
«Незапятнанная репутация». Тоже неплохая надпись для могильного камня. Потомки будут зевать от скуки, читая такую эпитафию.
— Повесы были бы обречены на вечное проклятие, если бы приличные дамы не влюблялись в них, давая шанс на исправление, — усмехнулся Джаспер, нарушив на секунду стройное звучание хора. Уж ему-то следовало помнить, о чем он говорит. Он был одним из самых известных лондонских повес, когда Кэтрин дала ему шанс, пусть даже под давлением вспыхнувшего скандала. — Однако Шерри не совсем повеса, не так ли? Заслуженно или нет, но он считается худшим из подлецов. Вообще-то никто не может отрицать, что он совершил весьма непорядочный поступок пять лет назад, собственно — два поступка. Ты не сможешь справиться с ним, Мэг. Ты вела праведную жизнь и заслуживаешь большего.
— Это именно то, что мы все пытаемся сказать, — подхватила Кэтрин, положив руку на его рукав. — Мы хотим, чтобы твой будущий муж был безупречен, Мэг. Мы хотим, чтобы ты была счастлива. Ты заслуживаешь самой лучшей участи.
«Ты не справишься с ним…»
«Ты вела праведную жизнь…»
Это были люди, которые любили ее больше всех на свете. Они любили ее настолько сильно, что хотели для нее самой лучшей участи. Для них она была образцом благоразумия, женщиной с незапятнанной репутацией, которая всегда вела праведную жизнь. Они хотели для нее кого-нибудь безупречного, кого-нибудь столь же приличного, добродетельного и праведного… И очень нудного.
Ну прямо портрет человека, похожего в чем-то на маркиза Аллингема. Может, именно поэтому она так долго отказывалась принять его предложение руки и сердца? Это выглядело не слишком честно по отношению к нему. Он сочетал в себе все мыслимые достоинства и всегда нравился Маргарет. Она видела в нем друга.
Друга, а не любовника.
Граф Шерингфорд назвал его занудой.
Вчера вечером, узнав о помолвке маркиза, она была ужасно раздосадована. Но была ли она по-настоящему огорчена? Чувствует ли она сейчас, что ее сердце разбито? Вряд ли. В свете последних событий она и думать забыла о маркизе.
Ее родные хотят, чтобы она была счастлива. Но знают ли они, что ей требуется для счастья?
А она знает?
Когда-то ей казалось, что счастье и Криспин Дью — синонимы. Но сегодня, когда он снова сделал ей предложение, она отказалась, потому что… Да по множеству причин.
Но она кое-что поняла, сидя в кругу своих близких, которые смотрели на нее с любовью и заботой, ожидая, что она скажет.
Похоже, она созрела для восстания.
А может, она просто упряма.
Ее знакомство с графом Шерингфордом было таким коротким, что Маргарет даже не могла толком сказать, как он выглядит. Она знала, что он высокий, крепкого телосложения, темноволосый и смуглый, с резкими чертами лица и темными глазами. Она помнила свое первое впечатление о нем. Он показался ей почти уродливым, тем не менее во время их разговора его лицо неудержимо притягивало ее взгляд. В его глазах, в напряженных, даже угрюмых чертах лица была какая-то страстность, которая завораживала ее.
