Как глупо было с его стороны воображать всего лишь две недели назад, что он получит специальное разрешение, затащит мисс Хакстебл в ближайшую церковь, обвенчается с ней в присутствии священника и пары свидетелей, а затем сбежит с ней в Уорикшир, чтобы жить там в уединении и безвестности.
В общем, ему ничего не оставалось, кроме как покорно ждать приближения свадьбы, надвигавшейся на него со скоростью и неотвратимостью черепахи.
За эти дни он сделал только одно полезное дело нанес — визит Норману и Кэролайн. Что далось ему нелегко. Он никогда не питал к Норману симпатии. Наоборот, сколько Дункан себя помнил, он всегда испытывал к Норману глубокую антипатию. Тот был надутым ослом, что и продемонстрировал в очередной раз на вечеринке у тети Агаты. А Кэролайн во многих отношениях была не лучше своего брата.
Тем не менее он, Дункан, причинил ей зло. Пусть даже он написал ей письмо, прежде чем сбежать с Лорой, и позаботился о том, чтобы она получила его, как только проснется. Бросить невесту в день свадьбы — трусливо и недостойно.
Он задолжал ей извинение.
И возможно, ему хотелось протянуть что-то вроде оливковой ветви Норману. Тот, надо полагать, был горько разочарован, потеряв Вудбайн-Парк за несколько дней до того, как поместье должно было перейти в его руки. И хотя это не Дункан играл с Норманом в жестокие игры, он сочувствовал своему кузену. В сущности, он никогда не желал Норману зла, хотя и расквасил ему нос в одной стычке и подбил глаз в другой.
Поэтому как-то днем он явился к ним с визитом, трусливо надеясь, что не застанет их дома или что они сделают вид, что их нет дома.
Ему повезло на этот счет не больше, чем в тот день, когда он отправился к Маргарет Хакстебл, чтобы рассказать ей о Тоби.
Его провели в небольшую гостиную для посетителей, расположенную на первом этаже, и оставили томиться в одиночестве почти полчаса.
Первой появилась Кэролайн, которая выглядела такой же юной, как в восемнадцать лет, и такой же прелестной и изящной, хотя за эти пять лет она и родила троих детей.
Дункан поклонился.
Она в ответ не сделала реверанс.
— Кэролайн, — сказал он, — позвольте поблагодарить вас за то, что приняли меня.
— Я не припомню, лорд Шерингфорд, — отозвалась она, — чтобы я давала вам разрешение обращаться ко мне по имени.
У нее был все тот же звонкий голосок, который однажды очаровал его.
— Миссис Пеннеторн, — сказал он, — я прекрасно понимаю, что извинения стоят немного. Они не могут исправить содеянного. Тем не менее иногда извиниться — это единственное, что можно сделать. Я прошу вас принять мои извинения за все унижения и страдания, которые я причинил вам пять лет назад.
— Вы льстите себе, лорд Шерингфорд, — заявила она. — Ваш поступок освободил меня от отношений, которые становились обременительными для меня, но хорошее воспитание заставляло меня поддерживать их. Я рада, что у вас не оказалось подобных предрассудков. Я гораздо счастливее с моим дорогим мистером Пеннеторном, чем была бы с вами.
Если она говорит правду, это было бы огромным облегчением для него. И почему бы ей не говорить правду? Вполне возможно, что она прониклась к нему неприязнью, как и он к ней, когда он пытался заручиться ее поддержкой, чтобы поговорить с ее братом и положить конец страданиям Лоры.
— Я очень рад за вас, — сказал он. — Значит, вы прощаете меня?
Ее изящные брови приподнялись.
— А вот на это даже не рассчитывайте, лорд Шерингфорд, — заявила она в тот самый момент, когда дверь открылась, впустив Нормана. — Некоторые поступки простить нельзя. Я, разумеется, очень рада, что вы освободили меня, чтобы я могла заключить счастливейший брак на свете, но я не могу простить вашего поступка. И я никогда не прощу вам того, что вы оторвали Лору от Рэндольфа, разрушив тем самым брак, который был заключен на небесах и мог соперничать с моим браком в счастье. Собственно, вас с полным правом можно назвать убийцей. Весьма вероятно, что она была бы до сих пор жива, если бы вы не потащили ее за собой, чтобы удовлетворить свои порочные желания.
— Любовь моя! — Норман устремился к жене, обнял ее за плечи и увлек на небольшой диванчик. — Тебе следовало остаться наверху и предоставить мне эту неприятную сцену. Но ты всегда так безрассудно храбра.
— Я никогда не была трусихой, — заявила Кэролайн, усаживаясь. — Я даже посетила мисс Хакстебл в Мертон-Хаусе, полагая, что она — невинная жертва проходимца. Кажется, я ошиблась в ней. Когда-нибудь она пожалеет, что не послушалась меня, но по крайней мере моя совесть чиста. А она получит то, что заслужила.
С этого момента визит покатился под откос.
— Норм, — сказал Дункан, — я сожалею насчет Вудбайн-Парка. Боюсь, дед поступил жестоко. Он использовал тебя, чтобы привести меня к повиновению. Но ему не следовало обещать тебе то, что он готов был в любой момент забрать, если его затея окажется успешной. Ты не откажешься посетить нас с женой в Вудбайн-Парке? И привезти с собой Кэр… миссис Пеннеторн с детьми, конечно?
Норман устремил на него суровый взгляд, которым он в совершенстве владел еще в восьмилетнем возрасте. Острые кончики его накрахмаленного воротничка маячили в опасной близости от его глаз.
— Я могу только сожалеть, Шерингфорд, — заявил он, — что мне пришлось принять тебя сегодня под той же крышей, что дает приют миссис Пеннеторн и моим детям. Я сделал это только потому, что у меня есть, что тебе сказать. И я скажу это только один раз. Будь моя воля, я швырнул бы перчатку тебе в лицо и всадил бы пулю между твоих глаз. И это доставило бы мне величайшее удовлетворение. Однако это снова сделало бы миссис Пеннеторн предметом сплетен и доставило бы ей лишние страдания. Я глубоко сожалею, что мой шурин оказался слишком мягким и миролюбивым, чтобы самому бросить тебе вызов. Таковы его принципы, и я должен уважать их, даже если я их не разделяю. Я отрекаюсь от нашего знакомства. Если ты снова явишься сюда, тебе откажут в приеме. Если мы столкнемся лицом к лицу, я сделаю вид, что не знаю тебя. Если ты попытаешься заговорить с миссис Пеннеторн, я накажу тебя как подлеца, которым ты являешься. Я сомневался, стоит ли моей семье перебираться в Вудбайн, потому что ты жил там когда-то. Так что ты ошибаешься, если думаешь, что я разочарован.
Черт побери, да он прирожденный оратор, чересчур напыщенный, пожалуй, но это дело вкуса.
— А теперь, — сказал Норман, — убирайся, Шерингфорд.
Дункан кивнул, поклонился Кэролайн и вышел. Интересно, подумал он, рассказала ли Кэролайн Норману хотя бы часть того, что случилось пять лет назад, существенную часть, разумеется… Маловероятно. А это означает, что праведное негодование Нормана оправдано. Он имел все основания для своего гнева и яростного желания положить конец земному существованию Дункана.
Кэролайн, несомненно, знала правду, всю правду. Во всяком случае, то, что рассказал ей Дункан, не вызвало у нее удивления. Если бы Лора проявляла больше внимания к Рэндольфу и его семье, сказала она, надувшись, никакие наказания не понадобились бы. Совсем напротив, Рэндольф любил бы ее до конца своих дней и заботился бы о том, чтобы она имела все, что ей нужно для счастья. Она заслужила то, что она получала взамен.
